Не знаю ещё, - грустно ответила Таисия, когда чувство вины снова кольнуло в сердце. Правда, ненадолго. Настроение уже было неплохим ощущалась лёгкость, как после исповеди.

"Нет, а как оказывается легко на душе!" - не могла она надивиться как приятно делиться важным и сокровенным с родителями. - "Как же приятно когда не скрываешь, не таишь то что на душе, а рассказываешь!"

Возможно… Возможно в недосказанности и была проблема отцов и детей в кругах Таси. Она уж не могла знать как в мирских семьях там всё устроено, но у древлеправославных редко дети откровенно рассказывали родителям все секреты, в особенности дочери. Однако же матушка вдруг устроила такое вот чаепитие тайн, Ася приняла правила, не стала упрямиться (в отличие от Варьки!), рассказала. И даже получила дельный совет.

- Только ты Ася, не думай что на этом парне "свет клином сошёлся". Бывает что люб кто-то, аж мочи нет, присмотришься, а он уж не такой каким ты его себе напридумывала. Коли замуж за него хочешь, то тут надо узнавать, присматриваться. Хороший человек, иль нет. С друзьями его поговорить, разузнать всё. Уж потом, если вправду порядочный то можно с Гаврилой разговор заводить, - это сказала мамынька после её последнего вопроса, чуть подумав.

- Так, как же это?! Мне ходить узнавать? - удивилась девушка, а после добавила, дёрнув плечом. - Да и в ссоре мы. Я же это, когда мы тут все переругались, Арсению тоже досталось…

Щёки начали пылать и бледное лицо Лукиной очень быстро заливалось краской. Девушка набралась смелости и решила пуститься в извинения, правда, маленькую правду про Сабурова и про то что жила в его доме первое время, пока уже в столице учителя не встретила скрыла. Как и не сказала что зарабатывала деньги, ухаживая за теплицей Дарьи Астафьевой. Не из дурного умысла, просто страшно стало, что услышь они всю правду, совсем разочаруются в ней...

- Извинится я хотела. Перед тобой мамынька, и Варька, перед тобой. Я не ведаю что нашло на меня, жалею очень о том что вам сказала. Я не думала и не думаю так. Вот честно! И не знаю зачем меня в такую даль понесло. Просто обида была такая, что просто хотелось ехать из родных мест куда подальше. И чем дальше уезжала, тем лучше становилось. А потом, потом учителя своего встретила. Он в Петербург ехал, узнал от меня что случилось, ну и предложил туда поехать вместе. Вот я и была в столице, до весны, у него жила, потому что дороги плохие, холодно. А как потеплело, но снег ещё не растаял, мы домой собрались. Он меня до ворот проводил, только не стал оставаться и в артель пошёл, - Тася говорила, говорила и не могла остановиться. Это уже не относилась никак к предмету их разговора, Арсению, но с каждым сказанным словом становилось легче, хотя в глаза смотреть сестре и матери было страшно, поэтому говорилось всё потупив глазки в стол. И вот она замолчала и замерла, как будто в ожидании приговора.

Подпись автора

Ах! Эти тканые дорожки,
Улыбка клавишей гармошки,
И на столе, как мёд, морошка,
А рядом самовар и мы.
© ИРИНА СТЕЦИВ

Моя творческая тема;

За извинениями разговор об Арсении отошёл на второй план и вовсе забылся. А то что Таисия и Арсений поругались и с весны не разговаривали и вообще не поднималось. Да и не осмелилась бы Ася ещё такое с матушкой обсуждать. Та заметно переживала и это было слышно по чувству, с которым она говорила про семейную черту Лукиных - упрямство.

- Ну что ты дочь? Брось глупости говорить-то! - она обняла старшую и поцеловала в макушку. Тася моментально успокоилась, почувствовала что матушка не держит зла. В объятиях и поцелуи чувствовалось тепло. - Варь, иди к нам!

Младшую дочь позвали обниматься, но та предпочла уйти. После того как Варвара засобиралась к себе, Настасья Гавриловна вытерла подступившие слёзы, отстранилась и толкнула Тасю в плечо пойти с Варей. Потом позвала Глашку убрать со стола. Она осталась в одиночестве обдумывать состоявшийся с дочерьми разговор. Было пора признать: "Совсем взрослые стали!"

- Я иду, сейчас! - кивнула Таисия.

Тем временем, Тася пошла в комнату к Варе. Дорогой она задержалась у окна, потому что как раз прошёл мимо Сеня! Он был занят, помогал собирать сбитые сосульки. Девушка задержалась и спрятавшись за занавеской любовалась парнем. Было в этом что-то и приятное, и волнительное, и в тоже время чувство вины нарастало как снежный ком. Глаза только высохли после слёз и вот снова они уже были на мокром месте.

Всхлипнув и протерев глаза платком, она таки пошла к Варе. Отворив медленно дверь, она в самом деле застала сестру за вышивкой. Испытав растерянность, она в нерешительности села рядом с сестрой на лавку у окна.

- Варька… - негромко протянула Ася. - Ну ты обиделась что ли?... Ну, хочешь, я тебе его уступлю. Ну правда. Мы же всё равно поругались и вон уже всю зиму не виделись…

Подпись автора

Ах! Эти тканые дорожки,
Улыбка клавишей гармошки,
И на столе, как мёд, морошка,
А рядом самовар и мы.
© ИРИНА СТЕЦИВ

Моя творческая тема;

— Я и не реву, - достаточно спокойно отозвалась Тася. — Это всё от того раза.
У девушки, конечно, было много недостатков: выспыльчивая, легко "переключается" в то состояние, когда поступки уже становится сложно контролировать, трусливая немного - одни из них, но вот излишняя обидчивость - это не про Тасю. Особенно зная Варвару, которая в плане вспыльчивости быстро обгонит старшую.

Вообще, младшую сестру она очень любила, а потому была сейчас именно здесь, а не в артели. Одна из причин. Не по кому так сильно не скучала в столице, как по Варе. Ни перед кем так не было стыдно, как перед Варей, за то что та была свидетелей семейной ссоры. И вот сейчас, она в самом деле чувствовала себя виноватой, была готова "уступить" Сеню. Больше от отчаяния, потому что сильно боялась что отношения с сестрой испортятся.

— Правда?! - глаза и щёки Таськи тут же вспыхнули, но она "одёрнула себя", испугавшись обидеть сестру. Хотелось ей позадавать вопросы: Точно так говорят? А что ещё говорили? Ну, неужели он не забыл меня?!
В самом деле удивительно... Даже не верилось что молодой человек помнит! Было и радостно, и совестно одновременно.

— Я же гостинцы тебе привезла! - Тася хотела бы сбегать и принести подарки, купленные в столице, метнулась к порогу, открыла дверь, но... от услышанного дальше коленки подкосились от удивления.
Вместо бега к вещам, застыла в оцепенении, потом таки сделала шаг, но чтобы окликнуть Глашку принести вещи, сама же с удивлением и испугом в глазах вернулась к сестре.

— Что ты такое удумала, сестричка? - спросила она, внимательно глядя на младшую Лукину. — Разве не знаешь что быт келейниц тяжек, что надо жертвовать, умершвлять мирское...? Всё что есть! Ведь, это крестьянским девкам выбиться в келейницы хорошо, иначе пахать в поле. А тебе... У нас же папенька вон какой! Все его в "Лесах" уважают. Если не Сеня, то найдёшь кого ещё!

В самом деле скитская жизнь была неоднозначной, "палкой о двух концах": с одной стороны, посты, молитвы, борьба с такими простыми житейскими радостями как любовь, желание побаловать себя вкусненьким, охота побегать и порезвиться - всё это недопустимо для келейницы. С другой, всё же не избу драить, детишек воспитывать, в поле пахать и нести нелёгкую ношу крестьянской бабы - за книжками, молитвами и вышивкой попроще-то будет.

Подпись автора

Ах! Эти тканые дорожки,
Улыбка клавишей гармошки,
И на столе, как мёд, морошка,
А рядом самовар и мы.
© ИРИНА СТЕЦИВ

Моя творческая тема;