Постепенно дыхание восстанавливалось и начинала бить дрожь. Первые секунд пять-десять то были просто "мурашки" (или "мороз") несколько раз пробежавшие по коже (Тодор скорее бы сказал по шкуре) , но после медленно, но верно начиналась самая настоящая дрожь.
— Ха-ах? - протянул Гагарин, приподнимаясь с камней.
На миг он замер, ему показалось либо же вот та, что постарше, тощее, бледнее и выше ему уже знакома? Показалось? Ну, показалось же, да?! В Москве он был… А когда он последний раз был тут, в городе который не любил всеми фибрами? Никогда. О, да если б не общее дело, ну не в жизнь бы не приехал!
«А лицо всё равно знакомое,» - настаивал разум, мысль не отпускала. - «Твою ж! Ну откуда знакома?! Откуда?! Чего я имени не помню тогда?»
Фёдор, в силу своего лихаческого характера почему-то был уверен в том что память у него отличная. Непросто отличная - дай Боже каждому! С чего он решил? Вот, ему говорили так. Желали польстить иль правда? Главное что он сам в то верил. Но верить одно, а имя рыжеволосой особы никак не вспоминалось.
«Что-то… как-то…».
Тут, вдруг, стало ясно, знакомо не только имя. Сама ситуация: холод, он лежит на земле, она склонилась над ним, что-то говорит, как будто забоится, то же желание помочь и платок этот.
«Чёрт! Да откуда?! Откуда?!» - злился поручик, но никак не вспоминал.
В конце-концов, он решил что это "белая горячка", наваждение от выпитого немало алкоголя и неожиданного купания в Москве-реке и бросил попытки вспомнить имя знакомой незнакомки. К тому же замёрз порядком. Даже губы посинели, стали дрожать. Да и голос уже не звучал ровно, даже не громко. Хотя обычно если Фёдор начинает говорить - его бас можно на улице услышать. Проверено Княжиным.
— Отец, имея сына,
Который был уже детина, - поднимаясь с мостовой заговорил поручик. — «Ну, сын, — он говорит ему, — уж бы пора
Для твоего добра…»
Это басня. Неловкие молчания он не любил и когда было просто нечего сказать, как в этой ситуации, начинал нести всякий бред. Можно было, конечно, представиться, поблагодарить за спасение и попрощаться. Но не делать ж это лёжа? Надо встать, выпрямиться - как положено, одним словом.
— Фёдор Фёдорович Гагарин… князь… поручик. Адьютант при… князе Багратионе, - в своей привычной манере, только заикаясь и дрожащим от холода голосом представился он, по-военному выпрямившись сказал тот. — Благодарю вас… чёрт, как же холодно! Простите, дамы… Фух, так, благодд-дарю вас за спасение моей… жизни. Иначе б российская ар-рмия лишилась б боевого мага раньше войны. Ррродина вам благодарна. До свидания.
Выдав, без сомнений, красивый бред он сделал нечто похожее на старинный реверанс прошлого века, в преувеличенной и шутливой манере, после чего поспешил в направлении к дому, где снял комнату. Был он рядом, даже место где поручик Гагарин чуть не утонул было видно из окна. Знаете, если бы не девушки («Одна из которых до чёртиков знакома!»), то утонул бы он бесславно в нескольких метрах от дома. А так, так ещё поживёт!
- Подпись автора
ПИСЬМА 
ЗАЛ СЛАВЫ
