Время двигалось к вечеру: уже начало темнеть (зимой, в принципе, темнеет раньше обычного), но ещё не зажгли фонари. Лица друг друга и прохожих можно было ещё разглядеть — сумерки наступали стремительно, одним словом. По улицам бродил в праздничном настроении всякий люд: только вчера отметили святой праздник, Рождество, наступила пора именуемая в народе "Святки" и признаки народных гуляний и светских мероприятий по этому поводу то и дело встречались на улицах.
Гагарин на себе ощутил самую что ни на есть тесную связь церковных и светских традиций во время рождественских гуляний. В рождественскую ночь пошёл колядовать с младшими сёстрами Наденькой, Любушкой и Софьюшкой, потому что им было страшно без старшего брата, а утром его Прасковья Юрьевна (матушка) заставила пойти в церковь на торжественное богослужение. Головная боль и постпраздничное похмелье не сильно волновали вдову. Билеты на богослужение достать непросто, храмы переполнены, а ей удалось достать билеты на всю семью. Надо идти!
— Ох-хох! Ну надо, так надо, — Тодор старался не расстраивать матушку после возвращения домой. Она и сёстры и так натерпелись и наволновались, пока он "пороха нюхал".
Однако же, после богослужения, он снова услышал это "Надо идти!". Но уже навещать друзей, родственников и ходить в гости «с визитами». Уже во время первого визита Тодор немного приободрился, так как поднимали тосты, угощались рождественскими блюдами. Правда же потом мысли вернулись снова к тому что заставило его после колядований отвести сестёр домой и уже пойти в кабак — мысли о Ларе Соболевой. Из этой особы Фёдору так и не удалось выжать любовные вздохи в свою сторону и это сильно било по самолюбию князя. Вроде ничего особенного, однако же уж шибко неприятно. Да и совместное пребывание в тайном обществе "Изменение" никак не располагало к тому чтобы забыть такой удар по самолюбию.
При ней он, конечно, делал вид что его не задело ничегошеньки. Особенно часто приходилось обращаться к Ларочка, так он лаского продолжал называть Соболеву, за лечением. Тяга Гагарина к приключениям и всякого рода авантюрам часто оборачивалась в виде царапин, ран, синяков, ссадин. А курс лечебной магии он удачно проморгал в годы учёбы. Словом, всё было бы неплохо и не сказать что непросто, однако самолюбие, азарт и нежелание проигрывать Фёдора упорно не соглашались с тем, что всё хорошо.
К тому же праздники!
Князь Фёдор весь день Рождества провёл с семьёй, расхаживая с "визитами", а уж к вечеру отправился к Княжину и пропал в доме того до вечера следующего дня. Время за разговорами, планами авантюр для души и для тела пролетело незаметно. Едва стоящий на ногах Тодор отказался наотрез от помощи и сказал что дойдёт домой пешкой, заодно и протрезвеет на морозе. Однако же чего-то вздумалось нетрезвому Гагарину пойти не по тротуару (симпатичной набережной малой Невки, красивой даже в зимнее время года), а по замёрзшему льду собственно реки. Отталкиваясь и скользя, он что-то напевал себе под нос, всматриваясь в лица прохожих, которые также не без интереса смотрели на смельчака, пожелавшего пройтись по тонкому льду, да ещё так спокойно.
"Так спокойно" закончилось у закрытого на реконструкцию Каменноостровского моста. Произошло всё мгновенно: князь Гагарин встретился взглядом с незнакомкой: молодая светловолосая девушка с карими глазами. Он успел отметить про себя что сие весьма необычное сочетание во внешности, также обратил внимание что она была довольно молодой: "Как Софьюшка или даже младше". После попытался совершить толчок для разбега, чтобы продолжить скольжение, но с треском провалился под лёд.
Решил перепостить с профиля Тодора.
- Подпись автора
ПИСЬМА 
ЗАЛ СЛАВЫ
