Николай к наводнению был готов. Его обещали до этого дня раза три, потому Ильинский заранее позаботился о том, чтобы оттащить наверх всё ценное. Что это было в скромном особняке судьи? Да кипа потёртых книжечек и кресло с обивочкой. Остальное, как считал Николай Александрович, особой ценности не представляло, но подконтрольные ему крепостные всё продолжали тащить наверх всякий хлам вроде тумбочек, канделябров и каких-то мелочей. Коридор на втором этаже стал, по правде говоря, напоминать свалку. Для ощущения заброшенности не хватает только толстенных слоёв пыли и паутины по углам. Напротив: педант Ильинский не допускал и намека на пылинку. Чистоту судья любил не меньше справедливого суда. Крестьяне, зная об этом, постоянно канифолят поверхности тряпками, сами, без приказа. Потому как барин у них хороший, платит щедро, не бранит, да и дома редко бывает. При таком отношении и бурчать-то лишний раз не хочется.
У Николая сегодня был выходной, потому судья позволил себе поспать лишний часик. Свалка "ценностей", которая сейчас напоминала гору накиданного друг на друга груду непонятного хлама, так и покоилась на втором этаже, убирать не стали, потому как предупреждения о наводнении продолжали поступать, и Ильинский готов потерпеть бардак на втором этаже, лишь бы не намокло и не отсырело, вонять же будет, да и попортится. И проблем потом будет больше. Поэтому иногда Николай позволяет внутреннему чистоплюю в себе заткнуться, если это окажет пользу делу. Это не значит, что Ильинский готов распрощаться со своими принципами, просто даёт себе перерыв в некоторых аспектах жизни. Быть может именно это не позволяет ему выгорать на работе. Вершить честное правосудие Николай любит, но даже любимое дело может надоесть. Но не Ильинскому. Конечно, такого рабочего состояния мужчина достиг не сразу, особенно в молодом возрасте хотелось на всё плюнуть, а потом уйти преподавателем в университет и рассказывать молодым умам о скороходстве, или запечатывании человека в зазеркалье. Магия, к слову, тоже в какой-то степени помогала Николаю разгружать унылые будни. Ильинский имеет особое разрешение на магию зеркал, потому может заходить в мир грез. Что делает там Ильинский? В последнее время просто гуляет, иногда что-то находит. Недавно вон книгу какую-то откопал, принёс и положил в ту же кипу книг, что на втором этаже пылится. Двухчасовые прогулки в мире грез, однако, такими ценными находками оканчивались крайне редко, как правило, Николай приносил какие-то безделушки, которые ему казались красивыми. Одну из них, неработающие карманные часы, он носит во внутреннем кармане жилета. На поиск чего-то ценного времени нет: Ильинский не задерживается в мире грез более двух часов. да и не задается целью что-то найти. Просто гуляет, отдыхая душой и телом.
Сегодня сразу после завтрака, Николай вновь планировал посетить мир грёз. Судья не был там уже около месяца потому как конец февраля и первые числа марта выдались весьма загруженными. Сил не то, что на магию, на банальный подъём по лестнице и дальнейшее ковыляние до кровати не всегда хватало. Порой Николай Александрович просто заходил домой, садился в любимое кресло и прямо в нём засыпал. После пары таких моментов его уже оттаскивали до кровати слуги, поскольку это лучше, чем на следующий день выслушивать, как барин ноет о затекшей шее и больной спине. Сегодня был такой же день, только нерадивый слуга закона, за неимением кресла, умудрился уснуть прямо на полу.
Николай растерянно оглядывается, просыпаясь: лежит одетый в постели. Следовательно, вчера снова вырубился в коридоре. Потянувшись, мужчина поднимается и, минуя вообще всё вокруг, первым делом идёт мыться. Уже выходя после этого, в свежей рубахе, судья натыкается на слугу.
- Барин, вниз не ходите, вода.
Николай Александрович отмахивается, подходя к окну.
- И впрямь вода. Что же, мы не зря не возвращали мебель на первый этаж. Да, там пустовато, но зато вещи целы.
- Вам завтрак в комнату принести?
- Изволь, - с этими словами Ильинский удаляется в комнату, окончательно приводя себя в порядок. Наводнение не помешает посещению мира грёз: крепостные обо всём позаботятся и без барина. Но перед путешествием стоит подкрепиться.
не успевает Николай и сесть после сборов, как тот же слуга без стука вламывается в комнату.
- Простите, барин, за вторжение. Но там помочь просят. Какая-то Астафьева. Карета её сломалась.
- Ступай, скажи, что поможем. Я сейчас спущусь.
Последнее, что хотел бы сегодня Ильинский - с кем-либо контактировать вне мира грёз. Устал уже от людей. Но выхода не остаётся: не может Николай Александрович оставить кого-то в беде, особенно если это женщина. Вздохнув, Ильинский натягивает высокие сапоги и тёплое пальто. Ситуация экстренная, но не настолько, чтобы не было и секундочки на утепление: судья недавно мылся, и, пусть и обсох, еще был уязвим от внешних воздействий. Простудиться еще не хватало.
Первый этаж, однако, пострадал не так уж и сильно: всего-то тоненькая ленточка воды покрывала часть холла, словно лёгкая шаль плечи дамы в знойный летний день. Повезло, что особняк заложен на высоком фундаменте. В холле Николай встречает своего слугу и чужого возницу. Минуя первого, судья рвётся к выходу.
- Веди.
Карета Астафьевой, наклонившаяся вбок, была в десятке шагов от имения. Ещё чуть-чуть - и смоет движущейся водой. Повезло ещё, что на месте устояла и так.
- Займитесь лошадьми, я вынесу госпожу Астафьеву из кареты, - приказывает, и сразу же рвется к карете, распахивая дверцу. - Мадам, позвольте пронести Вас до особняка. У нас мало времени, Вашу карету вот-вот смоет движущейся водой. - парирует без лишних любезностей, протягивая руку.

Отредактировано Николай Ильинский (25 Ноя 2022 11:17)

Подпись автора

Всегда везде для всех да будет правый суд.
Судья — это говорящий закон, а закон — это немой судья.
Если судят гуся, лисе среди присяжных не место.