РОМАНОВА ЕКАТЕРИНА ПАВЛОВНА

» ВОЗРАСТ
23 года (10 мая 1788 г.)

» РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ / ПОЛОЖЕНИЕ В ОБЩЕСТВЕ
Ее Императорское Высочество Великая княгиня, принцесса Ольденбургская

» МАГИЯ 
временно недоступна

» ВНЕШНОСТЬ
Имя знаменитости: Мэддисон Джайзани

» ИСТОРИЯ
Нынешнее место жительства: Российская империя. Тверь, Путевой дворец // Санкт-Петербург, Аничков дворец
Родственники:
Екатерина II Алексеевна (1729-1796 гг.) — бабушка, покойная Императрица Всероссийская;
Павел I (1754-1801 гг.) — отец, покойный Император Всероссийский;
Мария Федоровна (1759 г.) — мать, принцесса Вюртембургского дома (Пруссия), вдовствующая Императрица Российской империи;
Петр Фридрих Георг Ольденбургский (1784 г.) — с 18 апреля 1809 г. супруг, второй сын герцога Ольденбургского, генерал-губернатор Тверской, Ярославской и Новгородской губерний, кузен (сын родной тети по материнской линии);
Фридрих Павел Александр (1810 г.) — сын.
Александр I (1777 г.) — старший брат, Император Всероссийский, великий князь Финляндский;
Елизавета Алексеевна (1779 г.) — супруга императора Александра I с 17 сентября 1793 года, российская императрица, урожденная принцесса Баденская;
Константин Павлович (1779 г.) — старший брат, цесаревич, великий князь;
Анна Федоровна — его супруга с 15 февраля 1796 года, великая княгиня, урожденная принцесса Саксен-Кобург-Заафельдская;
Александра Павловна (1783-1801 гг.) — старшая сестра, великая княгиня, в замужестве с  19 октября 1799, палатина венгерская (умерла в родах);
Елена Павловна (1784-1803 гг.) — старшая сестра, великая княгиня, с 12 октября 1799 герцогиня Мекленбург-Шверинская (умерла от чахотки);
Мария Павловна (1786 г.) — старшая сестра, великая княгиня, с 23 июля 1804 г. принцесса Саксен-Веймар-Эйзенахская;
Ольга Павловна (1792-1795 гг.) — младшая сестра (умерла в 2,5 года, предположительно от глистной болезни, через неделю после рождения Анны);
Анна Павловна (1795 г.) — младшая сестра, великая княжна, не замужем;
Николай Павлович (1796 г.) — младший брат, великий князь;
Михаил Павлович (1798 г.) — младший брат, великий князь.

Екатерина Великая знала, о чем говорит, когда писала эти строки за пять лет до рождения своей первой внучки Сашеньки. Она сама с большим сожалением, не исключающим, впрочем, и деловой азарт, строила, пока могла, жизнь двух старших великих княжон, обдумывая их замужество в политических интересах России. Обе юные женщины умерли слишком рано - одна во время своих первых родов, вторая скоропостижно скончалась от внезапно обнаружившейся чахотки.
Мария Федоровна, многодетная великая княгиня, не желала такой участи своим красавицам, одна за другой дожившим до одиннадцатилетнего возраста, возраста, в котором в монарших семьях испокон веков начинают строиться (а иногда и предваряться в жизнь) брачные планы. Её остервенелая борьба за жизнь каждого своего ребенка потерпела крах лишь однажды, и то по причине, никак не зависящей от ее воли: в самый тяжёлый момент болезни младшенькой Мария Федоровна тяжело рожала ещё более младшенькую. Так и хоронила свою двухлетнюю Оленьку с немым укором императрице и мужу: "Не доглядели!"
Впрочем, императрица и сама на себя похожа тогда не была от горя. Понимала материнскую боль и разделяла её сполна. Так, как корила она себя, даже мать усопшей не осмелилась бы придумать. Можно сказать, что именно это горе объединило перед уходом из жизни великой императрицы августейших свекровь и невестку, до этого с трудом уживающихся в обществе друг друга.
Что же касается Кати, четвертой дочери Марии Федоровны и Павла Петровича, то нельзя сказать, что смерть младшей сестры тяжёлым потрясением легла на её сердце. Нет, конечно же, она плакала, горевала вместе с семьёй: плакала даже красавица Элиз! Ей ли отставать от своего кумира? Но семилетняя Катиш не могла в полной мере ощутить эту потерю: партнёром в ее играх была, в основном, девятилетняя Маша, а Оленьку они обе нянчили первые полгода, затем интерес к ней сошел на нет у обеих, и они не особенно мешали нянькам и матушке заниматься ею, а когда той не было ещё и двух лет, их всё чаще начала требовать к себе Екатерина Великая, чтобы не упустить ничего из продуманной и эффективно проверенной на старших наследниках образовательной программы.
Под бдительным руководством главной воспитательницы царских отпрысков лифляндской баронессы Шарлотты Карловны Ливен, Катерина-младшая, как и ее старшие сестры, в 4 года начала переводить с немецкого, уже зная азы русской и французской грамоты, увлекалась рисованием и пением, а к пяти обнаружила в себе большие способности и интерес к музыке. В 6 лет Катиш, как все в семье прозвали ее с подачи обожающей ее бабушки, уже умела в нужный момент забыть о своей озорной сущности, за которую получила и второе семейное прозвище, Обезьяна Обезьяновна, и продемонстрировать гостям или старшим членам семьи царственную осанку, не теряющую своей незыблемой статности до конца "представления"; говорила на четырех языках, хорошо писала на немецком и французском, играла на клавесине, пела и танцевала на радость себе и наставникам.
В сентябре 1791 г., когда Екатерине было три с половиной года, Мария Федоровна написала своим родителям в Вюртемберг, что девочка стала всеобщей любимицей, а для нее самой — любимой маленькой куклой, пухленькой и очень забавной, как это обычно бывает с самыми младшими детьми. Поскольку следующий ребенок (Ольга) родился только в 1792 г., Мария Федоровна имела достаточно сил и времени, чтобы посвящать их малышке. Вскоре Екатерина все чаще стала покидать детскую, а за год до этого, как цесаревне исполнилось семь лет, к ней была приставлена ее первая личная воспитательница, учительница и гувернантка, придворная дама госпожа Алединская. Сообразительность, гибкость ума и умение рационально распределять время, отмечаемые учителями в маленькой Екатерине, не считались особыми талантами. Эти качества соответствовали общепринятым требованиям к психически и физически здоровым детям императорской семьи, и если особо подчеркивались у Катиш, то лишь потому, что старший её брат Константин явно не блистал ими.
Не блистала ими и их любимая сестрёнка Мария, которую боготворил отец, находивший в Машеньке много своих, "истинно мужских" качеств. Так, сызмальства жившие в духе сестринского добродушного соперничества друг с другом Маша и Катиш имели в лице ближайших родственников каждая свой штат союзников: на стороне Екатерины всегда была матушка и Александр, а за Мари на всех домашних спектаклях, вечерах пения, музицирования или показательных "смотрах" неизменно болели так похожие между собой Константин и Павел.
Что касается старших сестер, то они практически не участвовали в шалостях и шуточных представлениях, организованных юными соперницами, держались особняком и дружили больше с Луизой, невестой, а впоследствии и юной супругой Александра, которую через год после знакомства нужно было быстро изловчиться и привыкнуть называть Элизой. Эта Элиз-Луиза с самого своего появления произвела фурор в императором доме Романовых. Не было ни одного человека, равнодушно отнесшегося к появлению этого юного ангела в стенах Екатерининского дворца. Сам Александр, любимец бабушки, казалось, на время отошёл в ее сердце на второй план.
Влюбилась в тринадцатилетнюю прекрасную принцессу и четырехлетняя на момент знакомства Бибизям Бибизямовна, быстро перенявшая у своей будущей невестки все привычки и повадки стеснительной пасторальной простушки, которые так умиляли весь двор царствующей государыни. Но втираться в доверие счастливой обладательнице самого лучшего жениха в целом мире это цели не несло. "Бизямка" именно что обезьянничала, по-детски, наивно играя в Луизу и требуя от всех домашних называть ее только этим именем. Впрочем, Катиш очень быстро сообразила, что маман неприятна эта игра, и любовалась "Психеей" тайно, мечтая, когда вырастет, стать во всем абсолютно схожей с нею. Что ж, Катиш выросла, но похожей на Елизавету Алексеевну не стала. Напротив, всё в ней преобразилось в полную противоположностью бывшего кумира. Даже ее младенческие рыжевато-русые кудри приобрели к семи годам светло-каштановый, а к девяти темно-каштановый, почти черный цвет, блистательно оттеняя ярко-синие глаза и почти белоснежную кожу.
Екатерина Алексеевна успела насладиться красотой "своего продолжения", под конец жизни все чаще вызывая Бизям к себе и подпитываясь от нее озорными токами беззаботного детства. Так что можно с уверенностью сказать, что первое по-настоящему серьезное горе от потери близкого человека Екатерина младшая испытала именно после смерти своей любимой державной бабушки.
Однако, отец не позволил своим отпрыскам долго оплакивать его венценосную предшественницу. Введя в свой семейный обиход бесчисленное количество новых "реформаторских законов", он на какое-то время вогнал в ступор даже видавшую с ним всякие виды матушку, но младшие дочери (включая полугодовалую Анну) какими-то своими особыми чарами умели всегда вернуть государю доброе расположение духа и простить им, а за ними и всем остальным царственным домочадцам большинство нарушений установленного Его Императорского Величества строжайшими наставлениями порядка.
В апреле 1797 г. семья переехала в Москву. Там состоялась коронация Павла Петровича и Марии Федоровны, а великий князь Александр был официально объявлен наследником престола. Все прошло очень серьезно и благочестиво, согласно обычаям. Никто не осмеливался открыто выражать свою радость. Живой, непоседливой Екатерине эта церемония мало понравилась. Но играючи подчинившись придворной дисциплине, она вместе с сестрами предстала перед обществом. После коронации жизнь семьи сильно изменилась, появилось много новых обязанностей, касающихся не только торжественных выходов и балов. Император передал в ведение своей венценосной супруги всю сферу благотворительной деятельности. Связанные с этим многочисленные дела, к которым Мария Федоровна относилась очень серьезно, требовали от нее много времени, ранее уделяемого воспитанию детей и собственным амурным шалостям, тщательно скрываемым от не любимого, но искусно обводимого ею вокруг пальца мужа. Императрица  с самого начала "своего правления" начала привлекать к занятиям благотворительностью и своих дочерей - исключительно в педагогических целях. Мария Федоровна оказывала финансовую поддержку госпиталям, богадельням, детским приютам, образовательным учреждениям, кухням для голодающих, ночлежным домам и другим благотворительным заведениям. Она также покровительствовала наукам, искусствам и культуре уже за пределами Гатчины и Павловска. Кроме того, пришло время выдавать дочерей замуж. В этом деле император предоставил жене полную свободу действий. Учитывая изменившуюся политическую обстановку, Мария Федоровна разработала новую, отличную от екатерининской,  концепцию заключения династических браков для дома Романовых. Если во времена Екатерины II необходимость защиты территории России от посягательств западноевропейских государств требовала установления династических связей с северными немецкими государствами, то отныне исходящая от Франции угроза вынуждала укреплять отношения с южно-немецкими княжествами. Восемнадцатый век, когда абсолютистские государства Европы воевали друг с другом, создавая различные коалиции, подходил к концу. Революционная Франция угрожала всем европейским монархиям, и заключение династических браков теперь приобретало новое политическое значение. Отныне они должны были не усиливать отдельные коалиции, а способствовать упрочению положения всех европейских монархий в борьбе с распространяемыми Францией республиканскими идеями.
Тринадцатилетняя Александра в наряде невесты уже несколько часов вместе с великой княгиней и ещё живой тогда венценосной бабушкой ждала своего жениха, шведского 17-летнего короля Густава Адольфа IV, когда он внезапно раскапризничался и подсунул через своего представителя брачный договор с уже обсуждаемым ранее и ни при каких условиях не допустимом для России пунктом о переходе русской невесты в католическую веру перед венчанием. Этот эквилибр Швеции так больно ударил по самолюбию старой императрицы, что после бесславного отъезда из страны несостоявшегося жениха она так и не смогла оправиться от такого позора, невольно организованного ею же для своей старшей внучки, и сгорела за полтора месяца.
С тех пор всеми брачными планами великих княжон занималась исключительно их мать, новая императрица Мария Федоровна. Павел, правда, однажды попытался сосватать сорокалетнего принца Евгения Вюртембергского его маленькой племяннице, десятилетней Екатерине, но этот его шаг не был воспринят всерьез ни одним из участников сего предприятия, после чего император в гневе бросил своей предприимчивой и непоколебимой супруге: «Вы, мадам, намереваетесь приобрести себе новых друзей и готовитесь сыграть роль Екатерины II. В таком случае знайте, что Петра III во мне Вы не найдете!», однако же, на деле действительно оставил серьезные попытки обустройства своих дочерей, всецело переложив их на любящую мать и безусловно любимую супругу. Когда министр Вильгельм фон Вольцоген в 1799 г. прибыл в Санкт-Петербург, чтобы сосватать наследному принцу Карлу Фридриху Саксен-Веймар-Эйзенахскому великую княжну Марию Павловну, он нашел в императорской чете единодушное согласие с таким союзом. Аналогичную ситуацию описывали посланники из Мекленбурга и Австрии, приехавшие заключить брачные договоры, касающиеся великих княжон Александры и Елены.
Но каково же было влияние этих отцовских планов на саму несостоявшуюся невесту? В десять лет получить предложение руки и сердца, пусть и от дяди - в обход трёх (!) старших сестер, две из которых были уже на выданье - это для и без того самолюбивой девочки с ярко выраженными лидерскими качествами и лёгким, склонным к озорству характером дорогого стоит. Конечно, воспитание члена императорской фамилии не позволяло ей открыто кичиться перед сестрами своей ранней востребованностью у искателей российских невест на самом высоком уровне, но поведение в целом изрядно преобразило. Уже не нужно было недовольство царственной маменьки или личных наставниц, чтобы Катиш навсегда оставила "обезьянью" манеру за спиной у собеседника на потеху публике передразнивать только увиденное всеми выражение его лица или сорваться вдруг в пляс посреди скучного ей семейного разговора, смеша и вовлекая в танец всякого, кто попадался ей на пути. Вечно строгий и безжалостный ко всем остальным нарушениям дисциплины отец только ей мог простить эти несусветные выходки, и она открыто пользовалась его снисходительностью, пока однажды не осознала всерьез, что повзрослела, и ее запросто могут выдать замуж! Катиш часами могла рассматривать свое тело, ещё совершенно не готовое к замужеству, и с первозданным ужасом представлять себя в объятиях сорокалетнего плешивого мужчины, у которого старое голое тело тоже совершенно не будет и не должно быть готово к ее замужеству! В общем, Катиш весьма неоднозначно отнеслась к матримониальным планам отца, о чем не замедлила сообщить своей матери, которая, безусловно, была против этого брака и яростно отстояла девичество семейной любимицы.
Однако уже в следующем, 1799 году в Петербург прибыли послы герцога Максимилиана Баварского, чтобы обсудить условия брачного контракта между его старшим сыном Людвигом и великой княжной Екатериной. Но сославшись на юный возраст невесты, императрица отвергла и их предложение. Сложившаяся ситуация вряд ли могла как-то угрожать Екатерине, достигшей к тому времени всего лишь одиннадцати лет. Девочка уже тогда явно пользовалась привилегиями, которых были лишены ее братья и сестры.  Вероятно, это происходило оттого, что из всех царских отпрысков Павел I именно в ней видел отражение истинного своего характера. Внешне же Кати скорее напоминала свою красавицу-мать, обожаемую им супругу. Все последующие годы жизни Екатерины Павловны подтверждали и тот факт, что любые разногласия в семье она умела обратить себе на пользу.
Еще будучи ребенком, Екатерина могла, если хотела, очаровать любого человека. Она обладала ироничным, гибким умом и в спорах старалась занять позицию стороннего наблюдателя. В последующие годы Катиш научилась искусно плести интриги и убеждать оппонентов всерьез воспринимать ее мнение и степень влияния, а в тот период пока лишь пробовала в этом свои силы.
Так, едва достигнув 12-летнего возраста и всё ещё оставаясь потенциальной невестой Людвига Баварского, Катиш, вместе со всем собравшимся ради этого случая в Павловске семейством позируя известному художнику Герхарду Кюгельхену, уловила на себе взгляд старшего брата, оставшийся запечатленным и на картине. Она уже знала о его разногласиях с супругой, о первом бастарде от княгини Мещерской и возможно не его дочери, родившейся у Елизаветы Алексеевны, но, конечно же, признанной им своей во избежание чудовищных скандалов. Семейная жизнь старших сестер, занимавшая в тот момент все ее мысли, их первые брачные ночи и связанные с ними ощущения и переживания, волновали сейчас юную великую княжну, не первый год пытающуюся примириться с неизбежностью своей физической принадлежности какому-то мужчине, более всего. Не умея скрывать от любимого брата истинных чувств и эмоций, Катерина рассказала ему в эти дни о своих страхах даже раньше, чем смогла набраться мужества с сестрами заговорить об этом. Первый поцелуй, полученный ею от Александра в педагогических и демонстрационных, поначалу невинных целях, произвел на юную Бибизям неизгладимое впечатление и разбудил в ней то женское, что собрало, наконец, ее образ в единое целое, заполнив собою все белые пятна и просветы карты ее личности. Нельзя сказать, что она была как-то смущена или напугана зашевелившимся вдруг в ней монстром, но необходимость в кратчайшие сроки приручить его в своей стихийной природе встала сейчас перед ней особенно остро.
Елизаветы Алексеевны в ту пору в Павловске не было. Она со своей "Мышкой" Машенькой проводила это лето в Александровском дворце, их с цесаревичем Александром семейной резиденции, подаренной молодожёнам на свадьбу ещё Екатериной Великой. Однако, уже в середине лета весть о тяжёлой болезни дочери заставила Александра спешно покинуть Павловск и поддержать супругу в те тяжёлые для нее часы потери своей ненаглядной малышки.
В 1801 г. вместе с родителями, братьями и не отягощенными семейными узами сестрами Катрин переселилась в Михайловский дворец. Расположенный в центре современного Санкт-Петербурга замок, окруженный каналами, с железными воротами, зарешеченными окнами и надежной охраной, должен был надежно защитить семью от любой опасности. Однако, опасность подстерегала не случайно пугливого Павла в тот роковой для него год в самих кулуарах возведенной для защиты его семьи крепости. Морок государственного переворота клубился вокруг него, окружал и душил его с юности уязвленное унижениями эго, и он не был способен хладнокровно и взвешенно противостоять ему.
Екатерина, как и все остальные члены императорской семьи, была шокирована убийством государя, ее отца, и впервые в жизни ощутила сполна, а не умозрительно, всю серьезность последствий политических ошибок правителя. Этот произошедший лично с ней урок истории, впрочем, отнюдь не отвратил ее от политики. Напротив, разжёг к ней в ее пытливом уме интерес, коим она неизменно делилась со своим старшим братом, нынешним государем, который, в свою очередь, рад был увидеть в ее лице самого верного своего ученика и жадного слушателя, умеющего в нужный момент задавать самые правильные и сложные вопросы. Так, неожиданно для себя и своего возлюбленного брата, Екатерина с юных лет становилась всё более востребованным ему другом и советчиком. Ее взгляд на многие вещи был свеж для Александра и уж точно лишён всякой каверзы, которую можно было, памятуя о недавнем кровавом свержении отца, ожидать от кого угодно со стороны. А в начале 1802 года 13-летняя Катиш вызывала у Александра такой прилив смешанных чувств, что он в порыве гордости за светлый ум младшей сестренки обозвал ее Екатериной III, посеяв в неокрепшем амбициозном мозгу юной красавицы самые далеко идущие планы.
Катиш в эти дни было очень трудно справляться с проявившейся в полной мере едва ли не рабской зависимостью от государя. Разделить свою беду ей было не с кем. Разве что 16-летняя Маша, чей свадебный вопрос уже практически подходил к своему завершению, могла выступить в сложившейся ситуации ей надёжным другом и советчиком. Детские игры в соперничество с ней уже не имели никакого смысла, и Катиш напрямую открылась единственной доступной пока сестрёнке, вывалив на нее весь ушат своих тайных душевных проблем. Зная увлекающийся и азартный нрав Бибизямки Мари очень быстро оценила масштаб возможной катастрофы и из двух зол выбрала меньшее, направив все мысли и страсть младшей сестры в сторону щекочущих самолюбие альтернатив и подогревая ее подростковую гордыньку льстивыми признаниями скрытых в ней наследственных талантов. Этот мудрый ход возымел свое действие: нездоровая физиологическая привязанность к родному брату постепенно сменялась в душе великой княжны стремлением доминировать в его сознании по всем направлениям, а это неразрывно было связано с жаждой новых знаний, поиском прецедентов в решении сложных политических вопросов, подробным изучением механизмов принятия государственных решений и прочая, прочая... Из влюбленной маленькой кошки Бизям постепенно превращалась во взрослую хищную тигрицу, способную контролировать собственные эмоции для более эффективного достижения всех своих даже самых маленьких начинаний. Карта тщеславия разыграна была в этой партии наилучшим образом, ставка на врожденную прагматичность Катерины сработала здесь идеально.
"Я останусь в России!" - решила она и уверенно двигалась в этом направлении.
Ко дню своего 14-летия Катиш всё ещё испытывала безумную тягу к ласкам и письмам Александра, но уже умела грациозно уворачиваться от них в нужный момент, обволакивая всё происходящее между собой и братом лёгкой дымкой самоуверенной таинственности, какая бывает у довольно взрослых уже дам, умеющих и любящих принимать подобные комплименты. Это, как правило, завораживало наблюдателей, не смеющих и помыслить о чем-то большем, нежели необыкновенно нежная дружба и кровная привязанность близких по духу людей.
Сделанное Екатерине Павловне ранее предложение из Баварии с приездом в Петербург жениха для Марии снова замаячило на ее горизонте.  Выполнение заключенного еще в 1801 г. брачного договора с Веймаром относительно замужества Марии Павловны подводило фундамент под организацию сопротивления наполеоновскому господству. В 1804 г. баварцы возобновили свои попытки договориться о брачном союзе Людвига с Екатериной. Теперь это предложение было встречено согласием. Правда, формальное обручение пока отложили. Нужно было посмотреть, как будут развиваться события после договора 1803 г., заключенного Наполеоном с имперскими депутатами. Этот договор отвечал интересам Российской империи, поскольку менял соотношение сил между Пруссией и Австрией в пользу Пруссии, сокращал количество малых немецких государств и ослаблял католические силы. Теперь брачный договор с Баварией уже нельзя было отклонить на основании того, что Екатерина слишком мала для замужества. К этому времени ей как раз исполнилось шестнадцать лет.
Два года до этого прошли для нее не бесследно. Катрин умудрилась наладить контакт с Елизаветой и теснее сдружиться с mama, которая во всех ее проявлениях, кроме, конечно же, выходящих за рамки родственных привязанностей,  поддерживала свою любимицу. Мать и дочь горячо сошлись на ненависти к корсиканскому узурпатору и решили действовать сообща. Разумеется, Мария Федоровна не воспринимала всерьез мечты "малышки" о политической конкуренции со старшим братом, памятуя о безапелляционном тоне и букве Указа Павла о престолонаследии, проигнорировать который не поможет ни хорошо организованный бунт, ни удача, ни даже поддержка народа. Екатерина тоже понимала бесперспективность Сашиной шальной идеи, невсерьез слетевшей с его языка, но держалась за неё, как за надёжное весло, помогающее ей направлять свои мысли о нем из тягучего и высасывающего из нее все силы греховного в веселое и полное опасностей иного толка авантюрное русло. Поэтому сходилась с вдовствующей императрицей на том, чтобы не торопиться с замужеством, пока обстоятельства для него не будут максимильно благоприятными и выгодными России в борьбе с наполеоновской гегемонией. Этой же логики осенью и зимой 1802 года придерживался и Александр, казалось, нарочно оттягивающий вопросы ее брачных контрактов.
Что же касается Елизаветы, то отношение к ней у Катерины претерпело несколько стадий преобразования. От наивного восхищения нежной ее ангельской красотой в раннем детстве, через осторожное наблюдение за попытками ужиться в их чужеродной ей семье в более поздний, предподростковый период до полного неприятия в раннем отрочестве, на основании безусловно перенятого, как своё, недовольства ею Александром и Марией Федоровной. Далее последовал стыд и страх перед ней, которые она называла попроще, ненавистью. Когда же Катрин решила, что одолела своё пагубное влечение к брату, малодушное стремление забыть о существовании невестки сменилось лёгкой снисходительностью к её неумению заинтересовать собой супруга, за что Элиза, не в силах справиться с гневом, писала своей матери в Баден: «Я никогда не видела более странную юную персону; она вступила на дурной путь, поскольку примером для подражания в своем поведении и даже манере выбрала брата Константина. Она говорит так, как не должна говорить женщина и в сорок лет!...»
С началом 1803 года у Катиш началась новая жизнь: она вышла в свет. Этот подарок придумала для своих дочерей, двух подружек Мари и Кати, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, понимая, что это последний их год девичьих тайн и долгих душевных бесед перед началом взрослой жизни в иных семьях, с иными порядками. Ах, если бы она только знала, как был бы нужен такой вот год радости для двух старших, скоропостижно сгинувших на чужбине!
Когда же в сентябре, сразу же после торжественного празднования годовщины воцарения Александра пришла страшная новость о кончине ее второй дочери, императрица-мать поклялась себе, что ни за что не поспешит с браком Екатерины. А когда третья дочь, Мария, вышла замуж за наследного принца Саксен-Веймарского и покинула родной дом, великая княжна Екатерина стала главной поддержкой для матери. Вдовствующая императрица Мария Федоровна сосредоточилась на мысли оставить дочь рядом, в своем отечестве. «Сейчас радость и спокойствие моей жизни зависят от присутствия Като (так она называла свою дочь). Она мое дитя, мой друг, моя подруга, прелесть моих дней». И так удачно вспомнилось ей, как письмах прежних лет ее свекровь Екатерина Великая высказывала идею о привлечении в Россию «безземельных принцев», которые после женитьбы на её внучках, получили бы положение и средства для жизни на новой родине. Тогда же ей впервые и пришла в голову мысль выдать замуж свою Като в Россию! Вот почему бедный влюбленный Людвиг не мог рассчитывать на одобрение его притязаний на русскую красавицу Катиш: ни его долгожданная избранница, ни ее мать, ни даже сам император Всероссийский не хотели торопить его счастие в ущерб своему.
В свете тогда ещё четырнадцатилетняя Екатерина Павловна, как и ожидалось,  произвела фурор. Все дипломаты и представители аристократической верхушки общества очень высоко оценили её ум, красоту, образованность и исключительные личные качества. Эта юная дебютантка своим появлением привлекала к себе все взоры и не чуралась проявлять самостоятельность суждений, открыто высказывать собственное мнение и при необходимости доказательно и безапелляционно настоять на своем. И, как отметили многие, склад ума у этой "девочки' был скорее мужской: резкий, критический. «В ней нет нисколько женской пустоты, религиозной сентиментальности, она обладает особенною силой мышления», - с изумлением отзывались о юной великой княжне дипломаты. А один из послов, убедившись в большом влиянии великой княжны Екатерины на всю императорскую семью, доносил своему правительству, что это «принцесса, обладающая умом и образованием, сочетаемым с весьма решительным характером». Да и в поступках юной Екатерине совершенно несвойственна была робость.
Так, едва увидев на первом после Пасхи 1803 года балу адъютанта своего старшего брата Александра князя Михаила Петровича Долгорукова, великая княжна решила, что готова выйти за него замуж, и уже через несколько недель знакомства с ним в перерыве между танцами прямо объявила ему об этом. Пикантность заключается в том, что этот красавец к моменту знакомства с великой княжной уже три года искал и находил расположение одной знатной дамы, безуспешно добивающийся развода у своего супруга. Встреча с Екатериной Павловной кардинально перевернула его жизнь и представление о собственной воле. Нельзя сказать, что он просто подчинился приказу только что отпраздновавшей свое пятнадцатилетие цесаревны. Он действительно потерял от неё голову.
"Может быть, ты ведьма?" - после очередного серьезного разговора с молодым князем как-то проронил государь. Все его любовницы в один голос внушали ему эту мысль на протяжении уже нескольких лет, и только сейчас он увидел, как это выглядит со стороны. Как, возможно, он сам (!) в обществе "своей Бизям" выглядит со стороны.
Желая вразумить свою своевольную сестру, государь и вправду затеял дело о ее женитьбе с князем Долгоруковым, официально известил об этом его мать, начал приготовления к свадьбе. Мария Федоровна до поры смотрела на этот "светский анекдот" сквозь пальцы: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не беременело. Но в один прекрасный момент ее терпение лопнуло, и она строго-настрого приказала сыну выслать Долгорукова вон из страны. Что и было исполнено незамедлительно к вящей радости всех участников этого милого предприятия. По официальной версии он был отпущен императором со службы "путешествовать за границу для окончания образования". Можно было бы подумать, что князь воспринял это шаг как жестокое унижение. Однако, следует отметить, что тон его пылких писем Катрин никак не отражал этого.
Неправдоподобная на первый взгляд ситуация не была случайной и отнюдь не отражала взбалмошный характер великой княжны, как казалось всем. Под маской влюбленности Катиш наглядно  продемонстрировала брату весь механизм своего управления и им, и своими чувствами, которые давно научилась держать в узде. А также впервые дала понять, что с лёгкостью может выйти на арену открытого противостояния с ним и даже остаться в России - не для любовных утех, а, немного-немало, ради своего народа.
В этом же году Александр снимает запрет на масонские ложи и другие тайные организации в России, реформирует систему народного просвещения, утверждает первый либеральный цензурный устав и издает "Указ о вольных хлебопашцах". Либеральные настроения брата разделяет и поддерживает Катиш, вслед за матерью сомневаясь только в своевременности освобождения крестьян и готовности общества принять эту необходимость.
В 1803 г. Александр находился в весьма затруднительном положении: Наполеон бесцеремонно отклонил его предложение об урегулировании англо-французского конфликта и решении территориальных споров в Европе. На горизонте впервые возник призрак будущего военного противостояния России и Франции. Что касается внутренней политики, то здесь вдохновенный порыв Александра, направленный на проведение либеральных реформ, постепенно иссякал. Была проведена реформа системы государственного управления, коллегии были заменены министерствами. Но главную проблему — необходимость отмены крепостного права — император решать не осмеливался из опасения за внутреннюю стабильность империи.
Весь 1804 год и первую половину следующего великая княжна прожила подробной перепиской с князем Долгоруковым, который за время вынужденного расставания с ней посетил Германию, Англию, Францию, Италию, Испанию, Ионические острова, Морею и Константинополь. Можно сказать, он был ее глазами и ушами в этих странах, и это она, а не он продолжала с его помощью свое образование, получая все интересующие ее сведения из первых надёжных рук. Она не стеснялась признаваться ему в этом и от души благодарить за возможность хотя бы умозрительно путешествовать вместе.
В апреле 1805 г. Великобритания заключила с Российской империей союз, в августе того же года к нему примкнула Австрия. Так оформилась третья антифранцузская коалиция. Военное столкновение становилось неизбежным. Отношения же с Пруссией не были столь хорошими, чтобы союзники могли рассчитывать на помощь сильной прусской армии. Однако, Генрих Прусский не замедлил сделать свое предложение великой княжне, которое она с маменькой не торопилась пока отвергать, как и предложение Людвига Баварского, выжидая антифранцузских решений Александра.
Долгоруков вернулся в Россию в июле. Он рассчитывал сделать Катиш сюрприз и явиться пред ее очи ко Дню рождения, но много разных причин задержали его в дороге. И это опоздание стоило ему жизни. Не впрямую, конечно...
С мая по сентябрь Катерина с маменькой и её младшими детьми по обыкновению проводили лето в Павловске.  В 1805 году после расставания с уехавшей в Вену "поправить здоровье" супругой началась длинная череда военных походов генерала Багратиона, но, поскольку охрана летней резиденции императорской семьи с лейб-гвардии егерского полка не снималась, Пётр Иванович продолжал отвечать за эту охрану и в короткие наезды в столицу обязательно бывал в Павловске. Вот почему именно с ним, а не с князем Долгоруковым танцевала мазурку великая княжна Екатерина в День своего рождения.  «Очевидно, что деликатная обязанность стража и телохранителя ставила Багратиона в особое положение. Она сближала его с венценосной четой и их детьми. Если Павел I благоволил к генералу за служебную безупречность, столь ценимую им, то на Марию Федоровну не могло не действовать обаяние человеческой натуры Багратиона. Этот неустрашимый, презиравший смерть воин в обыденной жизни был скромным, немногословным и сдержанным. Он жестоко страдал от критики и дворцовых пересудов. Ему, в частности, пеняли на отсутствие военного образования. В нём искали изъян, как во всяком, кто поднялся над заурядностью. Императрице легко было растолковать это огорченному герою, даря добрым и внимательным отношением. Он обречён быть чужаком среди тех, для которых жизненный интерес сосредотачивался на интригах, сплетнях, злословии. Багратион – другой. И это отводило ему в глазах императрицы особое место..." (Людмила Третьякова в книге «Красавицы не умирают»)
Когда переписка с Долгоруковым по не известной Като причине прекратилась (целый месяц Мишель не слал ей своих писем!), великая княжна решила, что это непременно означает измену, и буквально извела себя ревностью и подозрениями: князь Долгоруков был настолько красив, харизматичен и обласкан женщинами, что она нафантазировала себе только самое худшее. Поэтому, изнывая от неблагодарного полуторагодовалого воздержания платонических эпистоляций и соблазнительной опасности сорваться вновь в омут своей пагубной страсти к брату, Катиш выбрала наименее рискованный с ее тогдашней точки зрения выход - жестоко и беспощадно соблазнила Багратиона. Маленькая 17-летняя царевна без лишних церемоний хладнокровно атаковала хрупкое сердце грузинского князя, осчастливленного ее любовью так, как и представить себе было нельзя. Ни Александр, ни Мария Федоровна, выдрессированные Павлом в состояние  постоянной боевой готовности - даже они не ожидали подобного развития событий. Что уж говорить о бедном "женихе",  приберегшем свои письма на счастливейший день встречи со своей возлюбленной!
Это было худшее лето в ее жизни. Лето признания самой чудовищной в жизни ошибки. Лето преобразования Катиш из капризной, спесивой, высокомерной девчонки в нормального человека, знающего цену и своим достоинствам, и своим грехам.
Нельзя сказать, однако, что поняв всё, что она натворила, Катиш в ужасе отринула от себя прошлое. Петр Иванович повел себя так, как только и мог повести себя благородный человек его уровня чести. Он уничтожил все свои надежды на взаимность и беззвучно ушел в ту тень, в которой и пребывал с 1800 года при дворце вдовствующей императрицы. Потеряв навсегда раздавленного ее вероломным предательством Долгорукова, Катрин отнюдь не осталась слепа и бесчувственна к мужественно переносимой ране третьего участника затеянного ею любовного треугольника.  Годящегося ей в отцы генерала она не позволила себе оставить использованным в ее подлых интрижках и выброшенным ни с чем. Его поистине аристократическое чувство собственного достоинства, неизменное почтение и неиссякаемая благодарность ей разбудили сердце Като и преобразили ее из лютой собственницы и эгоистки в надёжного и ласкового друга.
А в сентябре все её мужчины уехали на войну.
Наполеон разбил Александра, Долгоруков был отважен, как лев, попросту ища смерти, и только Петр Иванович повел себя мудро решительно при Аустерлице. Даже главный враг признал его лучшим генералом русской армии.
Мария Федоровна, раздосадованная инцидентом с Багратионом, возобновила и активизировала поиски жениха для своей нерадивой дочери. Она и сама была не без греха, но выходила замуж девственницей, чего нельзя уже было поставить в плюс Екатерине.
Аустерлиц фактически поставил вдовствующую императрицу и ее царствующего сына по разные стороны баррикад. Александр был объявлен главным виновником всех просчетов внешней политики Российского государства и императорского дома. От своей матери ему пришлось выслушать жесточайшие упреки. Она заставила его удалить от себя почти всех друзей, выступавших за проведение либеральной реформистской политики. В октябре 1806 г., после поражения Пруссии под Йеной и Ауэрштедтом, Российская империя оказалась еще глубже втянутой в военное противостояние с наполеоновской Францией. Велись споры о судьбе Польши. Прежде чем в июне — июле 1807 г. Россия смогла заключить мир с Францией, ей пришлось пройти сквозь огонь сражений при Прейсиш-Эйлау и Фридландом. Ответственность за все поражения легла на Александра I, а Тильзитский мир еще больше усугубил его сложное положение, в том числе и в собственной семье. Кредо Марии Федоровны оставалось неизменным: необходимы бескомпромиссная борьба с Наполеоном, опора на ценности дворянской аристократии и создание сильной армии, которая превратит Российскую империю в оплот борьбы европейских монархий с наполеоновской угрозой. Пруссия не учла ошибки России при Аустерлице и сама отдала себя в лапы завоевательского гения Наполеона. Надежды Пруссии породниться с Россией были уже бессмысленны, и вдовствующая императрица обратила свой взор на австрийский трон. С начала 1806 года среди потенциальных женихов великой княжны Екатерины Павловны значились теперь и овдовевший император Священной Римской империи Франц II, и кронпринц Вильгельм Вюртембергский, и австрийские эрцгерцоги Фердинанд и Иоганн.
Три войны разрывали Россию в это смутное время, и Екатерина,  уже окончательно и бесповоротно влюбившаяся в князя Багратиона, понимала, что когда-нибудь да придется ей сделать этот тяжёлый выбор, свойственный всем великим княжнам и принцессам, в ущерб личному счастью. Слухи о романе Катиш с Багратионом, несмотря на все меры предосторожности, распространились далеко за пределы императорского двора и даже несмотря на дипломатический  гений князя А. П. Куракина, до этого наилучшим образом решающего вопросы династических браков семьи Романовых, достигли венских ушей. Стремление Марии Федоровны во что бы то ни стало породниться с австрийскими лидерами было встречено холодным отказом, а отвергнутая женихами дочь ее заметно теряла свои позиции на Европейской ярмарке невест. Именно а это время подловил ее строптивую сущность Наполеон, предложив Александру после Тильзитского соглашения наилучшим образом спасти репутацию запутавшийся в своих стремлениях великой авантюристки. Александр, как бы ни был удручен предложением его свадебного посланника Талейрана, понимал его значимость и перспективность. Здесь пришлось уже активно действовать самой Екатерине, глубоко оскорбленной сватовством корсиканского выскочки. При королевских дворах по всем направлениям обсуждались возможные кандидатуры. Наполеон, разумеется, был поставлен в известность о коварстве вдовствующей императрицы и ее амбициозной дочери, стремящихся использовать любые средства, чтобы разрушить выгодную ему систему, созданную Тильзитским миром.
В то время как Александр I открыто демонстрировал, что именно он и Наполеон — подлинные хозяева Европы, и клятвенно уверял французского посла, что ничто не сможет омрачить дружбу между обеими странами, дом Романовых вместе с Екатериной скрытно готовил расширение своего влияния на те территории, где корсиканец считал себя единственным властителем. Наполеон нанес континентальной блокадой значительный экономический ущерб Российской империи, но он не смог воспрепятствовать активному вооружению русской армии. Поэтому французский император стремился положить конец укреплению России с помощью династических связей. Относительно Вюртемберга и Баварии он достиг этой цели без особых проблем. Короли были обязаны ему своими коронами и полностью зависели от него. Он просто запретил им устанавливать родственные связи с Романовыми. Баварский кронпринц Людвиг попытался было оказать сопротивление, но в конце концов после окончательного решения Екатерины Павловны не в его пользу был вынужден жениться на принцессе-протестантке Терезе Саксен-Гильдбурггаузенской.  Вдовствующая императрица именно Австрию считала главным потенциальным союзником России. А брачные проекты с Баварией и Вюртембергом служили ей для того, чтобы отвлечь внимание Наполеона. Вот почему брачный вопрос Екатерины решался так долго, давая ей возможность при всех ее данных до девятнадцати лет оставаться незамужней дамой при родном дворе. Было это упущением или тайным умыслом всех трёх участников данной истории сказать трудно. Совершенно очевидно только одно: никто в состоянии условной подвешенности династического будущего великой княжны  особенно не страдал. Все трое скорее изображали друг перед другом некую озабоченность данной проблемой, по факту уже готовясь к войне с Наполеоном.
Но пока французский император мог торжествовать: он успешно расстраивал брачные проекты Романовых — в Тильзите, Баварии и Вюртемберге. Хотя, несмотря на все усилия своего посла Коленкура, пользующегося особым расположением Александра I, он не знал, какой следующий шаг в этих делах планируют предпринять в Гатчине, Павловске и Петербурге. Александра он считал слабым и переменчивым политиком, зато ненависть Марии Федоровны и Екатерины была ему неприятна.
Отправляясь в Эрфурт, Наполеон не подозревал, что российский император ведет двойную игру: успокоив француза своими заверениями в дружбе, он тайно готовится к борьбе с ним. К планам Екатерины Александр относился с сильным предубеждением и не был расстроен тем, что они не удались. Он предполагал, что во время новой встречи в Эрфурте Наполеон опять заговорит о своих брачных намерениях. Еще в Тильзите оба монарха вели дискуссии о том, как им скрепить свой союз родственными связями, и Екатерине Павловне в их планах отводилась не последняя роль. Французские дипломаты неожиданно увидели уникальный шанс: предложив свою руку русской княжне, Наполеон, который давно искал себе подходящую кандидатуру для нового брака, поскольку Жозефина не могла родить ему наследника, мог бы одним ударом расстроить направленные против него брачные проекты великой княжны, помешать Александру I вооружаться, готовясь к войне с ним, и осуществить свои собственные династические устремления. Идея была достойна Талейрана. Она обдумывалась в Париже и после Тильзитской встречи, а французский посол в России Коленкур не жалел сил, зондируя почву. Он радостно сообщал в Париж, что Екатерина учится танцевать французскую кадриль, что наверняка свидетельствует о ее интересе к Наполеону и Франции.
В Эрфурте Наполеон очень надеялся на то, что Александр первый затронет эту тему, но тот хранил железное молчание. Талейран и Коленкур в личном разговоре с российским императором тактично намекнули ему: он мог бы хотя бы в общих чертах обсудить вопрос о браке Наполеона с Екатериной Павловной. Во время одной из своих последних встреч с Наполеоном Александр внешне вполне равнодушно заметил, что французский император мог бы увенчать свою блестящую карьеру новым браком и основанием новой династии. Хотя оба монарха знали, что речь идет о Екатерине, ее имя не было упомянуто. Замечание Александра содержало и некий весьма важный подтекст: пока Наполеон не занял своего места в европейской династической структуре, пока он не проявил уважения к правилам и нормам существования старых монархий, он не мог рассчитывать на признание коронованных особ.
Александр прекрасно знал, как беспокоит французского императора его бездетный брак. Но он вовсе не желал выдавать Екатерину за Наполеона, признавая тем самым власть корсиканца в Европе. Довольный собственной хитростью, лаконично и с нескрываемой иронией русский император писал сестре из Веймара: «…Но что здесь действительно прелестно, так это городок и его окрестности. Как часто в наших беседах мы говорили о Вас!.. Наконец-то и для меня наступят дни, полные ничем не омрачаемой радостью… Наполеон утверждает, я был дураком. Смеется тот, кто смеется последним! А я, я уповаю на Господа». Александр одержал верх над человеком, желавшим отнять у него его «обезьянку». В Эрфурте он дал достойный отпор Наполеону.
Выбор Георга Гольштейн-Ольденбургского в качестве будущего супруга Екатерины был частью сложной политической стратегии, проводимой императором Александром I после встречи в Тильзите. Иными словами, принц Георг ни в коем случае не был претендентом, появившимся лишь после того, как Екатерина попала в затруднительное положение. Его кандидатура давно планировалась на случай неудачи с австрийским подданством. В сложившейся теперь ситуации политический вес ольденбургского принца оказался не менее значителен, чем вес австрийских эрцгерцогов. В интересах установления политического равновесия между Россией и Данией австрийский император, а также короли Пруссии и Дании к 1773 г. договорились с Екатериной II о том, что герцогство Гольштейн-Готторпское Российская империя обменяет на земли в Ольденбурге и Дельменхорсте. Согласно подписанному договору Павел вместо герцогства Гольштейн-Готторпского получал графства Ольденбург и Дельменхорст. Ему как главе Гольштейн-Готторпского дома разрешалось передать оба графства своим младшим родственникам. Король Дании обещал поддержать перевод обоих графств в статус великих герцогств. Будучи сыном и наследником Павла I, Александр I считался представителем старшей линии Гольштейн-Готторпского дома, в то время как в Гольштейн-Ольденбурге правили представители младшей Гольштейн-Готторпской ветви. Оба дома поддерживали не только родственные связи. По генеалогической линии император Александр приходился племянником герцогу Петру Фридриху Людвигу Гольштейн-Ольденбургскому. В 1801 г. герцог в очередной раз посетил Санкт-Петербург. Его сын Георг поблагодарил русского императора за все благодеяния, которые оказывались ему с самого раннего детства. Благодарность была высказана не случайно: ее следовало понимать как напоминание. И Александр быстро отреагировал на нее, наградив несколькими неделями спустя Георга орденом Андрея Первозванного. В ноябре 1804 г. Георг, в ту пору студент Лейпцигского университета, принимал участие в торжествах по случаю прибытия Марии Павловны в Веймар. В последующее время он неоднократно посещал любимую родственницу. Мария была знакома с художником Иоганном Фридрихом Августом Тишбейном, который написал с нее прекрасный портрет. Георг пришел в такой восторг от этой картины, что вместе со своим братом настоял на том, чтобы Тишбейн сделал копию. Таким образом, по меньшей мере с 1804 г. Георг Гольштейн-Ольденбургский был очень хорошо знаком с сестрой Екатерины Павловны и через нее был прекрасно и аккуратно осведомлен относительно того, что делалось при дворе в Санкт-Петербурге. Мария, со своей стороны, могла рассказывать о Георге своей матери и сестре.
Присоединение России к континентальной блокаде Великобритании в 1807 г. осложнило ситуацию для Гольштейн-Ольденбурга. Географическое положение герцогства вблизи канала и морского побережья провоцировало Наполеона к прямому вторжению на его территорию. Русский император обязан был сделать что-нибудь для защиты родственников. Стремясь к установлению династических связей с Австрией, он одновременно должен был укреплять позиции семьи в Вюртемберге, Тюрингии и, если удастся, на побережье Балтийского моря. А сделать это можно было, помимо других способов, с помощью новых династических браков, например Екатерины с одним из представителей Ольденбургской династии. В апреле 1808 г., когда Мария Федоровна все еще вела борьбу за венский Хофбург, Георг приехал в Санкт-Петербург, где должен был найти свое призвание на службе российскому престолу.  Принц всюду был принят очень любезно.  И в тот момент, когда потребовалось не испортить Наполеону представление о расположении к нему Александра, император разыграл карту данного уже согласия Екатерины на брак с принцем Ольденбургским, чтобы смягчить пилюлю первого поражения победоносного шествия корсиканского выскочки. В июне 1808 г., когда семья российского императора спорила о необходимости поездки Александра в Эрфурт, Мария Федоровна пригласила принца в Павловск и без долгих предисловий объяснила ему, что его ожидает женитьба на Екатерине Павловне. К этому времени князь Багратион уже не был комендантом Павловска и, отосланный императором в Финляндию, полностью посвятил себя службе. Екатерина запретила ему писать ей лично, позволив лишь адресовать ей приветы в конце письма государыне. Эти приветы поддерживали ее какое-то время. Но потом она окончательно взяла себя в руки и посвятила подготовке к полноценной семейной жизни. Некогда эпатажные ее претензии на конкуренцию с братом, витающие в самых обширных кругах недовольных Тильзитским "миром", постепенно сходили на нет, и великая княжна всерьёз занялась устройством своего российского (!), как мечтала когда-то бабушка, будущего.
Справедливости ради надо отметить, что второй "запасной вариант" из числа оставшихся к середине 1808 года кандидатов на ее руку, принц Леопольд Саксен-Кобургский, родной брат не живущей уже в России супруги цесаревича Константина Анны Федоровны, ей нравился гораздо больше. Но он был на целых два года младше двадцатилетней великой княжны Катерины и не обладал теми качествами, которые уберегли бы его от покорности Наполеону. "Петер" же, напротив, был, хоть и менее статусным представителем европейской монархической системы, зато оставлял за будущей женой все шансы занять главенствующую роль в принятии важных решений, выгодных для России, которой он посвятил себя во благо своей и ее родины. Георгу, как называла родного племянника вдовствующая императрица, была предложена должность губернатора либо в Ревеле, либо в Белоруссии; он выбрал последнее.
1 января 1809 года княжна Екатерина Павловна была обручена с принцем Георгом, а 18 апреля состоялась их свадьба. На день их бракосочетания придворный поэт Державин написал стихотворение «Геба». Первое время супруги жили в Зимнем дворце, лето они провели в Павловске. Осенью 1809 года переехали в Тверь, куда принц был назначен генерал-губернатором, помимо этой же должности в Ярославской и Новгородской губерниях, вскоре став также главным директором путей сообщения Российской империи.
По словам современницы, «великая княгиня была из себя красавица: темноволосая, с темно-синими глазами, белая и скоро говорила по-русски. В Твери её очень все любили за обходительный нрав. Она часто давала балы во дворце и одинаково приветливо принимала и дворянина, и купца, и даже молоденького офицера; просила, чтобы все веселились у неё без чинов». Тверской дворец Екатерины Павловны стал местом сосредоточения консервативной оппозиции, которая успешно боролась с деятельностью М. М. Сперанского. Политический салон принцессы посещали граф Ф. В. Ростопчин, И. И. Дмитриев и Н. М. Карамзин, читавший императору Александру I отрывки из своей «Истории». По предложению Екатерины Павловны, историограф составил свою известную записку «О древней и новой России», которую великая княгиня передала императору. Эта записка вызвала некоторое охлаждение императора к Карамзину, впоследствии устранённое стараниями великой княгини.
В 1810 году Екатерина родила сына, Фридриха Павла Александра, а в 1811 была снова беременна вторым.
Материнство очень благотворно повлияло на характер великой княгини, она стала мягче в своих суждениях, сдержаннее в проявлениях чувств, бережливее к близким. И уже поверить не могла, что когда-то была всерьез влюблена в собственного брата, разрывала себе сердце метаниями от Долгорукова к Багратиону и более, чем снисходительно относилась к перспективе стать женой принца Ольденбургского.
Теперь он ей казался самым красивым мужчиной России, и она с удовольствием и азартом помогала ему во всех его начинаниях.
В Твери двор Екатерины Павловны стал центром консервативной оппозиции Александру I, к которой, помимо Ростопчина и с 1810 году ушедшего в отставку Багратиона, принадлежали председатель Государственного совета Н. И. Салтыков, председатель Комитета министров С. К. Вязмитинов, государственный секретарь А. С. Шишков и большая часть московской дворянской верхушки. Александр вынужден был часто наведываться в Екатерининский Тверской Эрмитаж, чтобы понимать расстановку сил и выслушивать время от времени мнения своей все ещё неугомонной, хоть и основательно повзрослевшей сестрёнки.
В начале 1812 года, вслед за Багратионом предвидя неминуемое вторжение Наполеона в Россию, Екатерина Павловна оказала горячую поддержку идее народного ополчения, в том числе сформировав из своих удельных крестьян Егерский великой княгини Екатерины Павловны батальон, участвовавший почти во всех главных сражениях той эпохи.

» ОБРАЗОВАНИЕ / НАВЫКИ
Одним из лучших учителей Катиш был профессор из Вюртемберга фон Крафт, обучавший великих князей и княжон математике. Писатель и академик фон Шторх преподавал экономику, швейцарец дю Пюже обучал детей истории, географии и французскому языку. Все учителя обязаны были внимательно следить за поведением вверенных им воспитанников и докладывать об их успехах. Как только у Екатерины были замечены некоторые художественные способности (княжна неплохо чертила и рисовала), ей тотчас же предоставили возможность обучаться рисованию у живописца А. Е. Егорова.
Великолепно танцует, играет на клавикордах, поет и держится в седле.
Обладает отменным артистическим талантом. С детства хорошо подражает голосам и манерам, походкам и повадкам окружающих, благодаря чему и в шутку, и всерьёз пародирует изученных ею людей, что может использовать в любой момент в своих интересах, в том числе корыстных.
Счастливая обладательница веселого нрава, главная вдохновительница семьи Романовых. По словам князя А. Б. Куракина, великая княжна «обладала умом и духом, имела силу воли, она не была создана для тесного круга, робость ей совершенно не была свойственна, смелость и совершенство, с которыми она ездила верхом, способны были возбудить зависть даже в мужчинах».

» ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Все материалы взяты из доступных интернет-ресурсов, в том числе и художественных произведений, таких, как https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Екатерина_Павловна, https://www.rulit.me/books/ekaterina-pa … 5146.html, http://kazovski.ru/index.files/katishiB5.htm и проч.

» СВЯЗЬ ВК, тг в ЛС

» ДОСТУП В ЗАКРЫТЫЙ РАЗДЕЛ

Отредактировано Екатерина Павловна (16 Май 2023 10:50)