Дядюшка Николай Васильевич был, безусловно, человеком не без странностей. Мало того, что он жил в квартире с окнами на Сенную площадь — и находил этот неприятный вид достойным кисти лучших пейзажистов! Мало того, что он не только этот вид считал красивым, но и вообще считал Петербург, с его холодным ветром, дождями, облаками, сыростью, — считал Петербург местом чуть ли не райским! Мало того, что он, как все петербуржцы, вставал за полдень, да ещё сверх того лежал в постели не менее четверти часу (ах, глупая роскошь! Александр привык просыпаться в шестом часу, тут же вскакивать с кровати и одеваться), а обедал, страшно подумать, в шесть вечера! Помимо всех этих сумасбродств он обожал всяческие визиты, обеды, ужины, приёмы и салоны, и, как на дежурство, каждый день отправлялся куда-нибудь.
— Хватит дома сидеть, — говаривал Александру дядя, отправляясь в очередной свой поход. — Совсем уже отшельником делаешься… Поди у тебя там в полку и общества никакого нет, а здесь ты знакомство составишь, войдёшь в люди, все тебя знать будут!
— Да я не люблю общество, — отказывался Александр. — И я не хочу, чтобы меня все знали!
— У NN. сегодня бал, у MM. десткий праздник, LL. зовёт к себе в салон, право, поезжай со мной.
От фамилий NN., MM., LL. и ещё дюжины других голова шла кругом, и на каждое предложение дяди Александр находил предлог для отказа. Нет, он не может, ему надо выправить документы для перевода в другой полк. Нет, сегодня он занят, ему надо получить денег для переобмундировки. Нет, сейчас он никуда не поедет, его за какими-то невероятно важными делами послали в ордонанс-гауз…
— У дочери KK. сегодня именины, — как-то раз сказал дядюшка. — Тебя, конечно, ждут.
— Ах, дядя, что вы! Я сегодня…
— А что сегодня? Сегодня, как всегда, будешь вздыхать по своей несчастной любви? Думаешь, я не знаю и не вижу?
Александр покраснел до ушей. Ни по какой несчастной любви он не вздыхал — ибо любви с его стороны и в помине не было, а было только досадное недоразумение; но — здесь дядюшка был прав — общества он стал ещё сильнее избегать ещё и потому, что не хотелось опять влететь в какую-нибудь нелепую историю, где ты сначала весело танцуешь мазурку с девицею, а потом эта девица пылко объясняется тебе в чувствах…
И, чтобы дядя наконец разуверился в том, что Александр вздыхает по несчастной любви, он ответил:
— А впрочем, дядюшка, никаких дел у меня нынче нет, поедемте.
И они поехали: миновали несколько переулков, несколько набережных, несколько мостов; за дорогой Александр особо не следил — всё равно не запомнит, и, если вздумает на следующий день повторить путь, непременно заплутается; одно он понял хорошо — из довольно дешёвого района Сенной площади приехали они в куда более богатый район столицы. Да и дом, в который они вошли, был не в пример пышнее, чем дом, где нанимал квартиру дядя…
Ах, ну что ему дома не сиделось! Зачем только согласился он приехать сюда…

Подпись автора

Истинное происшествие, случившееся на родине автора.

— Как я рада видеть вас, любезнейший Николай Васильевич! — радушно приветствовала дядюшку Александра хозяйка дома, встречая их в обитой малиновым штофом гостиной.
— Моё почтение, — не менее радушно ответил ей дядя, поклонился, поцеловал ручку — хозяйка в ответ коснулась губами его лысоватой макушки.
Александр неловко поклонился, надеясь, что хозяйка не расположена к долгим беседам с незнакомыми ей людьми: он-то уж точно не умел вести любезные разговоры и едва ли смог бы развлечь хозяйку приятной беседой. И, кроме того, он совершенно не привык к светскому обществу: верно, петербуржские дамы куда как более придирчивы, чем жительницы местечек и городов Волынской губернии… Ах, до чего же неловко!
Правда, хозяйка оказалась в говорливом расположении духа.
— А это, верно, ваша… — начала было она, указывая на Александра.
— А это мой племянник, — перебил её дядюшка. — Я вам рассказывал.
Повисло неловкое молчание. Александр краснел, не зная, что добавить после такого краткого представления, хозяйка мерила его взглядом с ног до головы и с головы до ног, будто ища в нём какого-нибудь изъяна, дядя пристально смотрел на него: скажи, мол, что-нибудь, не стой истуканом!
— Что вам скучать с нами? — наконец прервала тишину хозяйка. — Идите познакомьтесь с моей молодёжью… Они, должно быть, в парке.
Хозяйка позвала слугу, велела ему проводить гостя в сад, слуга поспешно, почти бегом, понёсся по комнатам — и Александр пошёл за ним, едва успевая разглядеть, как обставлен дом. Картины в резных рамах — то романический пейзаж с руинами в тумане, то античная богиня в лёгкой полупрозрачной накидке на белых покатых плечах, то потемневший со временем портрет; кенкеты, поддерживаемые амурами, и шандалы на львиных ножках; козетки, оттоманки, вольтеровские кресла; паркет из полудюжины разных пород дерева от изжелта-белого до почти чёрного — совсем, совсем не то, что квартира его дяди!
Миновав зимний сад и выйдя через французское окно, они наконец оказались в парке. Слуга пробормотал недовольно «вот-с, извольте видеть: парк» и столь же резво, как и примчался сюда, скрылся в доме.
Парк своими размерами приводил в замешательство: от крыльца дома разбегалось несколько аллей, скрывавшихся в густой тени деревьев, невдали слышался шум фонтана, и среди зелёной листвы белел мрамор садовых скульптур. К счастью, блуждать по дорожкам парка Александру не пришлось: он сразу же услышал разговор и пошёл туда.
Остановившись за кустом уже отцветшей сирени в нескольких шагах от общества и не решаясь прервать их разговор, Александр прищурился и стал рассматривать собравшихся. Несколько барышень и молодой офицер что-то оживлённо обсуждали — он разобрал слова «фокус», «магия» и «волшебство». Офицер, кажется, обещал девицам показать нечто сверхъестественное — и Александр с любопытством смотрел на него, ожидая, что тот покажет. Офицер мялся, отнекивался, но наконец решительно взмахнул руками…
Грохот, дым, туман, пыль столбом — и гомон и крики где-то невдалеке. Туман, молочно-белый, как кисея, не рассеивался, и сквозь него Александр не видел ни барышень и офицера, которые, казалось, были от него на расстоянии нескольких шагов, ни сирени, ни даже собственных пальцев: он нарочно сначала вытянул руку, затем поднёс её к самым глазам и смог рассмотреть кончики пальцев только тогда, когда почти коснулся рукавом лица. Он помахал рукой, силясь разогнать туман, но ничего не выходило.
— Да что же вы это делаете! — воскликнул он. — Нельзя же так людей пугать…

Подпись автора

Истинное происшествие, случившееся на родине автора.