Казалось бы, после стольких дней тяжелой и утомительной дороги, после короткого отдыха на постоялых дворах, молодая барышня, оказавшись, наконец, на месте и выполнив все необходимые туалетные процедуры, в которых ей помогли слуги Его Светлости, должна была провалиться в глубокий и крепкий сон, который помогает набраться сил и отдохнуть разуму, но Елизавете не спалось. В абсолютной темноте девушка лежала на мягкой кровати и рассматривала тени в чужой комнате, в которой ей разрешили устроиться, а в ее голове роилось множество тяжелых мыслей, которые и порождали волнение, лишающее Лизу сна. Сегодня она приехала очень поздно и беспокоить Александра Васильевича было бы невежливо, но завтра... Завтра она обязательно должна будет поздороваться со своим благодетелем и засвидетельствовать ему свое уважение и благодарность. К тому же, наверняка, Его Сиятельство сами затребует свою воспитанницу к себе, чтобы посмотреть, оценить и решить, как устроить ее судьбу. Ведь за этим Александр Васильевич пригласил ее в Петербург? Так объясняла маменька, что Александр Васильевич был так добр и благодетелен, что взялся устроить будущее дочери своего умершего сослуживца. Помочь найти достойную работу - так думала Лиза, не смея надеяться о большем. Но встречи с Его Сиятельством она боялась, хотя бы из-за того, что он ей совершенно не знаком. Он даже не представился ей, когда навещал маменьку. И видела Лизу его только мельком. Статный мужчина с военной выправкой. Александр Васильевич представлялся ей очень строгим и требовательным человеком. Как бы не сглупить завтра. Как бы не сказать, чего лишнего. Лиза уже чувствовала себя очень неуютно, некомфортно, совершенно чужой в этом богатом доме, в столице, которую девушка тоже видела, лишь проезжая мимо. Она совершенно не знает такой жизни. Если она окажется не к месту? Елизавета тяжело вздохнула, сотворила крестное знамение, прошептав слова молитвы, и перевернулась на бок, крепко зажмуриваю глаза.
Уснуть девушка смогла только под утро, поэтому проспала всего несколько часов, прежде чем в комнату вошла служанка и раскрыла шторы, пропуская яркое зимнее солнце в комнату. Лиза чуть нахмурившись со сна, открыла глаза, опять увидела тот потолок, что разглядывала большую часть ночи, ахнула и села на кровати. Ее сердце быстро забилась, а щеки уже залились румянцем. Страшно. Волнительно. И совершенно не хочется никуда выходить, но разве ее желания кто-нибудь спрашивает? Поэтому помедлив всего секунду, Елизавета подозвала к себе разбудившую ее девушку и попросила у нее помощи, чтобы подготовиться со встречей с Его Сиятельством.
Скромное платье в темно-коричневых тонах, волосы полностью забраны в самую простую и тугую прическу и маленький медальон на шее, который маменька подарила Лизе в день ее отъезда как память о своих родителей, ведь эту "безделицу" отец Елизаветы подарил своей будущей супруге в последнюю их встречу перед публичным объявлением их помолвки. Девушке казалось, что она смотрится слишком просто, слишком невзрачно среди этого богатого убранства. И дело не тусклых цветах платья, которые и положено носить молодой незамужней барышне, а скорее в грубости тканей, из которых оно сшито. Идти в таком виде к Его Сиятельству было совсем как-то неловко, страшно. Волнительно. Но Александр Васильевич пожелал ее видеть, поэтому Елизавета неслышно переступила порог покоев, в которые ее провели слуги.
Сердце сейчас слово выскочит из груди, так быстро оно колотится. Руки немного, почти незаметно дрожат, а страх в глазах скрывается за скромно опущенным взглядом в пол. Елизавета, не смея даже посмотреть на своего благодетеля, лишь мельком уловив его фигуру, сложила руки ладонь к ладони и присела в поклоне, так и замерев.

Голос Его Сиятельства, спокойный и размеренный, не смотря на всю моральную подготовку и на все мысли именно об этой первой встрече и первом впечатлении, всё равно заставил девушку чуть вздрогнуть. Совсем незаметно для Его Сиятельства из-за склоненной головы губы Елизаветы на секунду от волнения сжались в точную линию, кровь отхлынула от лица и ладошки вспотели. Лиза очень боялась опозориться именно сейчас, потому что другого шанса оказать первое впечатление у нее не будет, а Александр Васильевич привык к более изысканному обществу. Она боялась буквально сделать лишний вздох, что уж говорить о взглядах или предложение присесть от Его Сиятельства, которое, конечно, нельзя проигнорировать, но как не показаться неуклюжей? Елизавета старалась выглядеть спокойной, расслабленной, приветливой, но  внутри она была натянута словно струна, поэтому ее движения получались не такими плавными и изящными, как должны были бы, поэтому она так робко вступала по на чищенному полу, все еще почти не касаясь взглядом Его Сиятельства. А присела девушка на самый краешек места, куда ей указали. Спина прямая, руки сложны на коленках ладошками друг к другу, голова приподнята и взгляд темных, карих глаз, наконец, направлен на графа, но смотрит Елизавета без вызова, не прямо, не дерзко.
- Благодарю, Ваше Сиятельство,- голос тихий, но не такой, к которому необходимо было бы прислушиваться. Сейчас Лиза вспоминает все, чему ее так долго и старательно учила мать, поэтому у девушки получается даже чуть приподнять уголки губ в легкой, секундной улыбке. - Вы очень добры ко мне и моей маменьке. Я не найду слов, чтобы выразить, как мы Вам признательны за Ваше участие. - сердце бьется так быстро-быстро, хотя внешне ведь это совсем незаметно, разве что только небольшие, но неуместные паузы, для такого "простого" разговора, которые Елизавета позволяла себе, чтобы задумать о своей речи. Достаточна ли она учтива? Благодарна? Боже, как же страшно. Как волнительно! Еще и граф... О, Александр Васильевич оказался именно таким, каким Лиза себе его и представляла. Строгий мужчина, проживший жизнь. Безссмнения требовательный, но и благородный. Справедливый. Он держался так ровно и свободно, как казалось юной барышне, что рядом с ним она чувствовала себя совсем глупо и неловко. Она стеснялась, зажималась, но и не позволяла себе совсем робеть, сидя прямо и смотря из-под черных ресниц, снизу вверх.
- Ваши люди образец учтивости, Ваше Сиятельство. И комната, в которую меня определи, просто чудесна. Как и весь дом. Точнее та часть, по которой меня провели к Вам, Ваша Сиятельство. Да, простите, я имела в виду именно это. У Вас очень хороший вкус,- еще одна вежливая улыбка, и Лиза, не выдерживая эмоционального напряжения, на секунду опускает взгляд, обращая его к своим рукам, сломанным на подоле платья. А пальце оказывается сжали друг друга чуть ли не до белых костяшек. Ах, как не хорошо. Заметив это, Лиза тут же разжимает, предававшие ее руки, а на ее щеках появляется легкий румянец. - Я никогда не была в городе таком большом, как Петербург. Вчера мы только мельком проезжали его, но я до сих не могу забыть темные фасады величественных зданий, так богато и со вкусом украшенных,- Елизавета попыталась заполнить так не кстати образовавшуюся неловкую паузу, но от своими искренними, наивными словами о столице она только больше скомпроментировать себя, как показалось девушке. Не надо было говорит так откровенно, тем более это было совершенно неуместно. Александр Васильевич ведь не интересовался ее мнением о Петербурге, а только высказал надежду, проявил такт и учтивость. Простая формальность. И надо бы соблюсти еще одну, ведь граф с таким уважением отзывался об ее покойном отце.
- Ваше Сиятельство, - продолжает Лиза таким же тихим голосом, но в котором уже отчетливее проскальзывают нотки неуверенности в себе и застенчивости. - Спасибо Вам, за таки теплые слова о моем покойном папеньке. Они очень многое для меня значат. Как и все, что Вы для меня делаете, Ваше Сиятельство. Ваше Сиятельство, позвольте...- Елизавета робко встала на ноги и сделала несколько шагов к Александру Васильевичу. И, потупив взгляд, достала из кармашка на платье маленькую вышитую ею иконку. Девушка на раскрытой ладошке протянула иконку своему благодетелю,- Это  апостол Андрей Первозванный. Примите, пожалуйста, Ваше Сиятельство. Я сама вышила, и в церкве у нас осветить сносила. Окажите милость, Ваше Сиятельство.

Елизавета не смела надеяться, что ее скромный подарок придется Его Сиятельству по душе. Она скорее наделась, что у Александра Васильевича хватит такта не высмеять его и понять, что этот скромный жест признательности девушка совершает от сердца и со всей возможной благодарностью. К сожалению, Лиза пока никак иначе не могла отблагодарить Его Сиятельство за участие в ее судьбе, которая с ее приездом изменилась навсегда и отступить назад уже вряд ли получится. День, месяц или дольше - неважно сколько она проведет в Петербурге и в этом доме, Лиза уже знала, что не забудет эти минуты никогда. Чувствовала, что и графа Александра Васильевича Каменского она тоже забыть не сможет. Он так добр, так вежлив. Так учтив. Когда Его Сиятельство встал, чтобы забрать подарок, когда его рука совсем легко и буквально на одно мгновение коснулась руки Елизаветы, девушка застеснявшись опустила взгляд, а еще щеки заалели от румянца. Она не привыкла находиться в компании мужчин, особенно мало знакомых мужчин, не привыкла получать от них даже такие невинные знаки внимания. Она не знала, как на них правильно реагировать, поэтому смущалась и в ответ лишь присела в еще одном поклоне, в знак уважения и благодарности за благосклонность графа, а потом отступила на несколько шагов назад.
- Вы очень любезны, Ваше Сиятельство... Александр Васильевич. Маменька еще отправила для Вас барыню - дымковскую игрушку, Вам понравилось? Мы так долго ее выбирали. Надеюсь, что она сможет порадовать Ваш глаз. Вам же передали ее? А вышивка... Маменька говорила, что Вы офицер. Нас Вы навещали в мундире. Я подумала, что Вам будет приятно. Простите, если я ошиблась,- Елизавета на несколько секунд обратила свой взгляд к графу и позволила себе легкую, чуть виноватую, будто оправдывающуюся улыбку.  Она хотела сделать ему приятно. И ей казалось, что у нее все-таки получилось. Александр Васильевич был так осторожен с вышитой иконой, он прикоснулся к ней губами, положил к сердцу, и Елизавете на секунду показалось, что в образе святого Его Сиятельство видит тоже самое, что и она. Надежду. Веру. Свет. Странно. Глупо. Сейчас не многие верят искренне. Лиза верила, и надеялась, что Александр Васильевич может понять ее, если не разделить ее веру.
- Ох, что Вы? Зачем же, Александр Васильевич?- девушка стала отнекиваться, услышав о подарках со стороны графа. - Я итак Вам многим обязана, Александр Васильевич,- Лиза вновь хотела встать с места, на которое только что ей указал граф, но сдержала свой порыв. Ей постоянно приходилось напоминать себе матушкины уроки, чтобы держать себя так, как и помогает молодой барышне. Эмоции переполняли ее: волнение, восторг, радость, страх. Елизавета знала, что ей стоит держать себя спокойно, с достоинством, но не нагло и не робко. Она старалась, правда, старалась, но почему-то иногда, на несколько коротких минут, забывалась.
С прислугой Александр Васильевич говорил тем самым строгим голосом, который Елизавета представила себе, после первого взгляда на Его Сиятельство. Девушке от него  вновь стало не по себе. Она мигом представила, как Александр Васильевич ее отчитывает так же за какую-нибудь провинность или глупость, как она заливается краской и еле сдерживает слезы от обиды. Как больно могут ударить слова этого человека даже в мыслях. Лиза чуть улыбнулась, чтобы отогнать эти дурные мысли, и перевала взгляд на дверь, за которой послышались шаги.
В комнату вошли две девушки, одна из них несла на руках сверток ткани, на котором что-то поблескивало. Елизавета все-таки не выдержала и встала на ноги, а в ее глазах играл искренний восторг с примесью удивления. Она старалась держаться ровно и ничем, кроме взгляда, не позволяла себе выдать эмоции. Разве что только еще голос и чуть учащенное дыхание. Правда, когда Александр Васильевич заговорил про отца, в глазах девушки появились слезы. Елизавета осторожно взяла медальон и раскрыла его. С портрета на девушку смотрели такие знакомые и одновременно чужие глаза.
- Спасибо, Ваше Сиятельство,- Лиза крепко сжала медальон, а потом положила обратно на платье и развернулась к графу.- Я очень тронута. Прошу простить мне мою несдержанность, Александр Васильевич. Мысли о папеньки все еще расстраивают меня, хотя я и молюсь Богу о его душе и верю, что сейчас он в лучшем из миров. - Елизавета вновь посмотрела на ткань, которую служанка держала в руках и которая оказалась платьем, и прикоснулась к ней, но быстро одернула руку и развернулась к своему благодетелю с искренней легкой улыбкой на губах. - Как красиво! Но право, не стоило, Александр Васильевич.

Поддаваться грусти сейчас для Лизы непростительная роскошь. Ее слезы неуместны, когда Его Сиятельство столь любезно к ней относится и так тепло ее принимают. Ее слезы могут не понять или не правильно истолковать. Кто-то скажет, что папенька этой юной барышни погиб почти год назад, что Елизавета почти не знала его и видела всего раз в жизни, что ее грусть надумана, наиграна. Но дело все в воспитании. В Лизе взрастили уважение к старшим и любовь к родителям. Каждое письмо от отца маменька читала вслух вечером в гостиной, Лиза знала истории из ее уст о прошлом своего родителя, представляла по этим рассказам другую, такую далекую жизнь в Петербурге, помолвку своих родителей и их чудесную свадьбу. Ей казалось, что она очень хорошо знает своего отца. Что вернись он домой, он был бы доволен дочерью. Был бы горд ею. И, конечно, Елизавете и грустно, и больно, что их вторая встреча, которую она столько раз себе воображала, не состоялась. Упрекать ее излишними эмоциями в этот момент слабости из-за придуманных воспоминаний и фантазий, которые никогда не случатся, было бы низко и недостойно. И Александр Васильевич, конечно же, и в этой ситуации ведет себя крайне благородно. Он отворачивается, выдерживает паузу, давая барышне время успокоиться, и только потом отвечает на короткую реплику Лизы. Его голос звучит твердо, давая понять, что граф не потерпит отказа от подарка или возвращение, но не строго, не грубо. Елизавета невольно улыбается, и только успевает присесть в благодарственном поклоне, как Катерина  выводит ее из комнаты, чтобы исполнить волю Его Сиятельства.
Девушки быстрым шагом, не нарушая тишину между друг другом, проходят несколько комнат прямо по коридору, а потом сворачивают в одну из них. Служанка тут же приступает к помощи барышне, но Лиза в порыве эмоций останавливает ее, перехватывая руки и просит посмотреть на нее.
- Катенька, Катенька,- голос Елизаветы звучит звонко, восторженно, от слез в глазах теперь уж ничего не осталось, теперь в них появился счастливый, задорный блеск. - Его Сиятельство ведь довольны? Довольны же мной? Ты же знаешь своего барина, так скажи мне, он доволен? - девушка говорила быстро, с трудом справляясь со своими эмоциями. Радость, волнение - все смешалось в одно. Елизавета развернулась к зеркалу, и начала снимать свое платье, с придыханием слушая слова Катерины, которые подтверждали  догадки барышни и успокаивали ее. Лиза улыбалась, тихо смеялась от какого-то головокружительного восторга. Наверное, именно в этот момент девушка в первый раз поняла, что она находиться в столице под покровительством влиятельного офицера, графа. Что темные и холодные вечера, которые она проводила наедине с маменькой остались где-то далеко в прошлом, здесь у нее есть возможность с милостью графа носить такие платья, гулять по улицам с величественными зданиями и иметь честь общаться с такими людьми как сестра Александра Васильевича. Удивительно. И не может быть, чтобы было правдой! Но из зеркала на Елизавету смотрела красивая девушка в удивительного цвета платье. Лиза оглядела себя, провела пальчиками по кружеву, которым были обременены манжеты на рукавах.
- Ах, какая красота. Какая удивительная красота, да, Катенька? Я и не думала, что такие красивые наряды могут быть. Как ты думаешь, Его Сиятельству понравится это платье на мне? Он не будет разочарован?- сейчас голос Лизы чуть дрожал. Она была поражена и чувствовала, как мысли в ее голове разбегаются, а ведь ей сейчас вновь выходить к Александру Васильевичу, ей надо быть сдержанной и скромной. Елизавета делает один неровный глубокий вздох, поправляет осанку и неспешным шагом возвращается в комнату, где ее ждал Александр Васильевич.
Девушка проходит в комнату, в которой ее ожидал ее благодетель, и замирает, чуть опустив взгляд в пол, давая Его Сиятельству время, чтобы полюбоваться на свой подарок. Сердце Лизы в эти секунды бьется так же быстро, как и при первом взгляда Александра Васильевича на нее. Ей так хочется нравится ему, так хочется, чтобы его подарок на ней пришелся ему по душе и он не был разочарован. Поэтому эти несколько секунд оценки до благосклонных слов графа, кажутся девушке вечностью, а услышав комплимент, Елизавета опять покрывается румянцем и делает книксен.
- Вы так любезны, Александр Васильевич. Спасибо за Ваш подарок, я никогда раньше не видела подобной красоты. И я почту за честь Ваше предложение,- Лиза чуть улыбается, медленно подходит к свободному месту и присаживается напротив Александра Васильевича. Теперь девушка чуть смелее может смотреть на графа из-под ресничек снизу вверх, может не сдерживать легкую улыбку, которая совершенно не хочет сходить с губ барышни, теперь граф ей уже не кажется таким строгим и серьезным.