О, русские ухабы, роднее нет земли,
Под снежным одеялом на зиму залегли.
Земля моя родная, спи сладким, чудным сном,
Проснешься по весне ты, и зажурчишь ручьем.
   Кромки зеленых елей оставались позади, сменяясь голыми деревьями, тянувшими ветви-руки к небу. Натянутому и хмурому, предвещавшему вечернюю снежную бурю. Природа была живая для юного Петруши, несомненно, всё это влияние Карамзина, который недавно поселился в усадьбе Вяземских. Мальчуган радовался зиме, она казалась ему волшебной. Осень золотой, а весной все просыпалось от долгого сна. Что касаемо лета? Знойного, жаркого, Пётр его не жаловал своим вниманием, но определенно он ощущал его ценность, ощущал красоту. Русская природа разнообразна, любая погода благодать. Без сомнений Карамзин в глазах мальчика был авторитетом, как он говорил, произносил слова и выражался о людях, родине. Где родился, там и пригодился, Карамзин был явным патриотом государства Российского, поэтому усердно занялся работой над историей. Свои первые наброски он продемонстрировал императорской семьи и продолжил трудиться в этом же направлении, государь даровал звание Николаю Михайловичу историографа.
   В глазах Петруши Карамзин велик и талантлив, поэтому он старался больше времени с ним проводить, слушать, запоминать, мотать на ус. У Николая Михайловича не было своего дома, поэтому с позволения отца Петруши, историограф проживал в усадьбе Вяземских. Отец тоже благоволил Карамзину, высокообразованный, свободомыслящий дипломат, разглядел в этом человеке будущее, поэтому дружба их затянулась. В доме Андрея Ивановича всегда были рады путешественникам, особенно европейского характера. Общество собиралось образованное, увлеченное, с пытливыми умами, поэтому Пётр с ранних лет впитывал в себя всё, что происходило в их усадьбе. Родственников матери он никогда не знал, а отец поругался со своим родителем на почве женитьбы на иностранке. По этой причине не было никакого дедовского влияния и старых устоев, мальчика окружало молодое общество, отцовского периода. Петруша уже самостоятельно пробовал писать стихи, но боялся показывать свою рифму, особенно на оценку Карамзина. Андрей Иванович напротив, отчего-то желал увидеть в своем сыне математика, хотя сам имел пристрастия к перу. Он тайно занялся писать о наблюдениях человеческого духа, а Карамзин между тем собрался по Российскому государству совершить поездку, историографу по званию положено. Князь Вяземский не упустил этого случая и лично решил сопровождать своего друга, на жизнь вне столичную посмотреть. Петруша как разузнал о намечавшейся поездки, так увязался. Мол возьмите, да возьмите! Мужчины решили, что мальчишке пойдет на пользу.
   Менялись пейзажи за окном экипажа, Петруша восторгался. Подъезжали они к Вятской губернии, как буря все же разразилась снежная. Поднялась высоко, застелая дорогу и заметая все на своём пути. Путешественники вынуждены были остановиться в доме Шатовых. Отец Петра имел возможность лично быть знакомым с Анатолием Алексеевичем Шатовым в Петербурге, тем еще бездельником и заядлым игроком, знатным балагуром, но в скором времени проигравшись до нитки, отчалившего за пределы столицы. Кажется на этом их пути разминулись, о Шатовых все благополучно забыли, ходило и без них масса интересных сплетен в Петербурге. Вяземский полагал, что встретят их как полагается вместе с Карамзиным, гости из Москвы, весьма знатные. Он не ошибся, вечер выдался приятным в доме Шатовых. Гостей разместили, накормили, напоили. На утро детям захотелось во двор выйти погулять. Благо погода переменилась, небольшой морозец и яркое солнце, отражалось от белоснежной поверхности. Самый раз, чтобы лепить снежную бабу и строить снежные крепости. Кутаясь в соболиный мех, Петруша поглядывал на Лизоньку, веселую, приятную девочку, которую по всей видимости хорошо воспитывали. Дети, которых ему доводилось встречать выглядели немного иначе или просто ему кажется, он еще не привык. Разумеется, Пётр считал, что он уже почти взрослый и знает очень многое, что эта девочка не знает. Мальчишка слегка хмыкнул, привлекая к себе внимание, вдыхая свежий, зимний воздух и нагнувшись, почерпнув в ладони снега, чтобы слепить комок.
   - Какая чудная нынче погода для лепки снежков, даже не верится, что давеча разразилась снежная буря! - изъявил Петруша во всеуслышание, тщательно продумав свое предложение в уме и поглядывая в сторону девочки.

Ночью снега намело и сугробы на дворе,
Как красиво по утру, все деревья в серебре!
Просыпайся по скорей, выходи гулять,
Будем мы с тобой в снежки весело играть! 
   - Снежные зимы мне по нраву, трудно представить зиму без сугробов, - моментально отозвался мальчик, когда девочка ответила. Они прогуливались с её няней, которая приглядывала за обоими детьми, но Петруше надзиратели не нужны, он так считал, ибо не совершит ничего не благоразумного. Мальчик предпочитал размышлять, фантазировать и восторгаться увиденным, а не шалости совершать, как другая детвора. По натуре он впечатлительный. Любил делиться своим мнением, беседовать со взрослыми, в его доме на Петра глядели словно на взрослого, если он что-то не мог понять, то ему растолковывали. Юный Вяземский набирался у родителя уму разуму, быстро все запоминая, стараясь подражать, отчего выглядел немного напыщенным, не по-детски умудренным. По этой причине девочка так разглядывала его? С её лица не сходила улыбка. Мальчик заметил, но совсем не подал виду, продолжая лепить комок. Она поинтересовалась, хочет ли он его кинуть? Отчего же не кинуть! Это весьма забавная, увлекательная игра. Нравилась ему зимняя пора за снежки, за сугробы, за иней на деревьях, за разводы на стеклах. Зимой происходили чудеса. А катания на льду? Невероятно! Захватывающе!
   - Почему бы и не кинуть? Смотрите, я сейчас попаду... - он огляделся по сторонам, не решившись кидать в ставни дома, облюбовал калитку, - вон туда!
   Кивнул Пётр в сторону калитки и размахнулся, целясь. Разумеется, он попал точно в цель, довольный собой посмотрел на девочку, поправив очка, которые немного съехали на нос. Кажется, они только недавно вышли, но щеки его уже прихватил небольшой морозец, которые теперь раскраснелись. У девочки тоже были щечки, будто яблочки наливные.
   - А вы сможете, Лизавета? - мальчик назвал девочку также, как называли её домочадцы. В его голову пришла мысль, что если она будет не против, то можно бы было друг друга обстрелять снегом, но такие вещи обычно не спрашивают. Однако закинуть в девчушку снежком он побаивался, не желая показаться дурным, неотесанным мальчишкой с улицы. Какая-то безвыходная, тупиковая ситуация. Хотя может она первая это сделает и он подхватит? Пусть пока докинет до калитки, если уже это не посчитает глупостью. По всей видимости Пётр слишком много думал для своего возраста, но это ему лишь больше придавало уверенности в себе. Отец может им гордиться и матушка тоже, да, покоится её душа с миром. Два года назад она оставила мальчика, отчего он стал таким задумчивым. Взял перо в руки, пробуя первые строки. Они были об утрате. Юный Вяземский очень любил свою матушку, был к ней привязан, но она так рано его покинула. Впечатлительный мальчик хандрил, кручинился, но всё проходит и это прошло. Отцовское общество его воодушевило. Особенно Карамзин со своими путешествиями и историями, сентиментальной прозой, берущей за душу.
   Пётр вновь наклонился, зачерпнув снега и слепив комок уже для Лизы, протягивая девочке. Он не знал, откажется она или нет, но маленький Вяземский поймал себя на мысли, что по возвращению обязательно напишет рифму о месте, где побывал. Об доме Шатовых и улыбчивой девочке по имени Лиза, которая славно улыбалась. Щечки у неё румяные, глазки озорные, а какая она хозяйственная! Вчера своей маменьке помогала, порядок по дому наводила и даже распоряжения отдавала.