И вот Николаше "посчастливилось" проявить себя ещё раз.  Хотя насколько это большое счастье участвовать в войне против сильной Наполеоновской армии стоило ещё призадуматься. Он получил письмо от брата, который просил его не безумствовать, но и не трусить, проявлять здоровое мужество и забыть те сказки про рыцарей, которые ему читала Мари. Ведь они совсем не сопоставимы с жизнью. И внизу приписка с просьбой хотя бы в этот раз дотянуть до конца первого боя. Потому что во второй раз такой вот Милько может и не попасться. И Николай действительно пытался в этот раз не попасть впросак и не выпасть из седла при первой же пули. В конце концов, он же маг. Надо ставить защиту, а не ворон считать! Он даже взялся практиковать заклинания в свободное время, которые могут понадобиться в походе.

Правда перед самым отъездом из Киева ему в руки попало письмо, которое напрочь сбило весь боевой настрой корнета. Увидев обратный адрес на конверте, написанный немного неумело, будто детской рукой, он дрожащими руками распечатал и жадно пробежал глазами строчки:
"Милый друг,
Мой учитель по грамоте говорит, что писать кому-то письма, очень полезно для руки. Я сразу вспомнила о вас. Надеюсь, что и вы хоть изредка обо мне вспоминаете. Вероятно ваша военная служба полна опасностей. Я всегда очень переживаю и молюсь за вас. Надеюсь, что нам ещё удастся случайно столкнуться где-нибудь на улицах Петербурга, как случилось однажды.
Спешу вам сообщить, что дела отца идут в гору. Он уже может позволить себе нанять нескольких подмастерий, которые помогают ему вырезать посуду. Однако роспись остаётся всё ещё на мне. Недавние торги были очень удачны.
Надеюсь услышать от вас вскоре. Папенька часто вас вспоминает добрым словом и всякий раз при встречи просит передать вам благодарности за то, что именно с вашей подачи граф подписал нам вольную.
Ваш верный друг,
Алёнушка"

Николаша так зачитался письмом, что едва не попал под копыта. Чем породил множество шуток о том, сколько времени понадобится наполеоновским солдатам, чтобы выбить его из седла и сколько лет после Николаша будет отсутствовать. Ведь во время прошлого военного похода он не продержался даже первый бой, зато потом отсутствовал целый год.

Словом всю дорогу до Смоленска корнет провел в размышлениях об адресате полученного письма. Он думал о том, что при последнем прощании с Алёнушкой осталась некая доля неопределенности. Николаша вспоминал своё состояние и понимал, что слишком плохо скрывал свои истинные чувства. Он корил себя за чрезмерную робость и мягкость, что он не внёс ясности. Вероятно девушка уже и сама догадывается о романтическом настрое давнего друга. Правда следовало успокоить ее (или разочаровать!), что ему не следует питать себя пустыми надеждами. Приличия не позволят. Тогда зачем девушка написала ему письмо, наполненное дружеским посланием?.. Может быть, все же она ни о чем не догадывается?

В этот раз дела на поле боя обстояли намного лучше. Уже прошло несколько боёв, а Николай до сих был в седле, что уже само по себе было неплохо. Вся эта походная жизнь даже становилась привычной. Даже пшеничная каша на сале начинала казаться вкусной.

И вот в один из таких вечеров в период затишья гусары сидели вокруг костра, пока командир их полка не вздохнул с досадой:
- Завтра Успение, а мы с вами здесь. Эх, сейчас бы в баньку, да в храм с утреца... Ладно, спать.

Николаша, который при этом сидел в стороне и перебирал в руках соломенную куколку, которую Алёнушка подарила ему будучи ребенком, последовал примеру командира. В сотый раз перечитав письмо, он расположился на соломе в палатке и уснул.

Отредактировано Николай Васильев (13 Авг 2024 03:40)

Подпись автора

Ух, и жаркие же стоят в последний месяц дни! В такую погодку не сражаться бы ежедневно с отступающей русской армией, пытаясь всеми силами пробить её оборону, а наслаждаться солнечными деньками в родной Франции, в своём доме в предместье Парижа, да рядом с женой и подрастающими сыновьями. И дернула же нелёгкая Жана-Батиста ещё два года назад записаться добровольцем в славную французскую армию, чтобы разжиться деньгами для семьи! Конечно, кто же знал, что русские окажутся настолько упрямыми, что, сдавая свои города один за другим, всё же не капитулируют, а, надеясь на что-то, отступают вглубь своей страны, вынуждая французскую армию регулярно ввязываться в сражения с ними. Странная нация эти русские, честное слово! Никак не понять логики их поступков. И всё же война с русскими затягивается, так, что уже лезут в голову не самые весёлые мысли. Вот то ли дело друг и товарищ Этьен, тот так и не растерял жизнелюбия и оптимизма. А вот Жану-Батисту, по большому счёту. осточертела все эти военные походы, хочется наконец к семье, к жене, которая ждёт и верит в его возвращение, к сыновьям, уже, наверное, совсем большим мальчуганам.
Идея предложить русским перемирие по случаю Успенья, высказанная кое-кем из однополчан, мягко скажем, вызывает у Жана-Батиста большой скептицизм. Разве же эти дикари, которые не видят такого очевидного факта, как превосходство французской армии и безнадёжность своего положения, и не желают принять неизбежное, надеясь, видимо, на какое-то чудо, способны прислушаться к неприятельским солдатам? Да и верить, что русские не нарушат уговор и действительно не станут стрелять,  хотя бы пока французские солдаты будут собирать своих убитых товарищей и хоронить их, такая себе идея. Нет, будь на то воля Жана-Батиста, он в жизни бы не предложил русским подобное. Но капитан Дидье, их командир, за ним последнее слово.
Утра Успения встречает жарой, не спасает даже умывание холодной водой из источника рядом с лагерем. За кашевара сегодня Поль, который, как уже понял Жан-Батист, умеет варить изумительно вкусную кашу и знает толк в различных травах, которые заваривает для товарищей в качестве чая. Только даже не все солдаты ещё успевают покончить с завтраком, как капитан Дидье во весь голос кричит, обращаясь к просыпающимся русским, предложение на сегодня прекратить стрельбу в честь Успенья. Ох, хорошо если эти русские вот прямо сейчас не уложат метким выстрелом капитана, всё-таки он хороший, добрый командир, такого потерять будет жалко. Русские, правда, пока не стреляют, но и как-то отвечать на призыв капитана не спешат, зато суетятся, о чём-то переговариваются на своём языке. Капитан повторят своё предложение ещё громче, усилив, кажется, магией. А вот теперь уже со стороны русских начинают раздаваться и выстрелы. Ну, дело плохо, надо срочно хватать ружьё! Тем более друг Этьен уже стреляет, пора бы и помочь ему. Выстрел, другой.... А капитан всё не бросает свою затею, наоборот, требует срочно принести огромную икону Девы Марии. Так, а ведь она как раз в ранце у Жана-Батиста! Что ж, раз капитан требует, долг Жана-Батиста подчиняться командиру. Не выпуская из рук ружьё, Жан-Батист спешит в палатку, капается в своём ранце и выуживает оттуда икону в роскошном окладе. Ещё пара минут - и Жан-Батист уже снова рядом с командиром, протягивает ему вожделенную икону:
- c'est une icône, commandant, comme vous l'avez ordonné.   
Капитан Дидье, забрав икону, поднимает её высоко над собой. Ну и как отреагируют русские на подобный жест? Вроде бы, стрелять они перестали, но, может быть, просто отвлекают внимание, затаились?

Пост написан 31 Авг 2024 22:24

Когда до русских позиций Александру оставалось совсем немного, вдруг перестали грохотать пушки, свистеть пули, греметь барабаны, шипеть ядра, звучать трубы; но тишина эта, внезапная, и оттого гнетущая, — тишина эта, казалось, могла оглушить не меньше всего многоголосия битвы. Странное дело! Он шестой год в службе, за плечами у него Прусская кампания — а такого видывать не приходилось, чтоб всё разом умолкло!

Долго раздумывать не приходилось: ему велено было как можно скорее добраться до генерала и как можно скорее же вернуться обратно; следовательно, стоять нечего, как бы ни хотелось передохнуть.

Александр спешился и взял коня под уздцы. Может быть, кавалерист на своих двоих посреди битвы — человек и погибший, но как битвы никакой кругом не было, то он и решил пройтись пешком. Каких-то полверсты до генеральского штаба он пройдёт, не устав, а утруждать коня, который совсем уже выбился из сил, не хотелось, — и пошёл туда, где, как муравьи в разоренном муравейнике, сновали солдаты. Высокая трава путалась под ногами; конь то и дело опускал голову, чтобы сорвать пучок травы, вырывал повод, останавливался и едва соглашался идти далее.

— Ну, что же ты, добрый товарищ! — приговаривал Александр, похлопывая своего уставшего Урагана, который за время ординарства сделался совершенно похожим на борзую собаку. — Что же ты остановился! Пойдем же, ну, пошёл!

Так — медленно, нога за ногою, они и добрались до лагеря. Костры, ружья в козлах, шалаши, запах еды! Всё говорило о том, что на время здесь установилось относительное спокойствие! А приказ Коновницына, который Александр привёз здешнему генералу, был прост: наступать ни медля ни минуты!

Где бы только найти этого генерала! Прищурившись, Александр посмотрел вдаль: может, увидит где-нибудь генеральскую свиту в бикорнах с белоснежными перьевыми плюмажами; а только под ослепительно ярким солнцем не было видно решительно ничего.

Мимо, попыхивая трубкой, прошел солдат с котелком.

— Послушай, любезный! — окликнул его Александр. — А где здесь...

Но он не успел докончить вопроса: солдат раздражённо бросил ему: «Э, ваш-бродь, не могу знать», — и ушёл восвояси.

Ну и бог с ним! Не последний это встреченный — верно, следующий окажется разговорчивее!

И впрямь: снова мимо него прошёл солдат, на этот раз несущий топор.

— Эй, любезный, не знаешь ли ты, где...

— Болтай тут ещё! — перебил солдат и так же, как прежний, исчез из виду.

И провалиться бы ему совсем со своим топором! Право, что тут будешь делать!

Долго досадовать не приходилось: мимо опять шёл солдат, который в каждой руке держал по ломтю хлеба.

— Скажи мне, любезный, где мне найти...

Этот солдат даже не удостоил его ответом — вот ведь каналья какой! Полон лагерь народу, а показать ординарцу генерала не может никто! Что за наказание такое! И вообще, почему он, фрунтовой офицер, должен заниматься какой-то чепухой и разъезжать с приказами, хотя ни характер его, ни способности совершенно не предназначены для этаких упражнений!..

И, совсем сбитый с толку, он побрёл куда глаза глядят — вдруг повезёт и он случаем найдет или генерала, или, по крайности, того, кто сможет на него указать...

Подпись автора

Истинное происшествие, случившееся на родине автора.