ПЕТРОВСКИЙ УКАЗЪ |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ПЕТРОВСКИЙ УКАЗЪ » РАЗСКАЗЫ НАШЕГО ВРЕМЕНИ » РАЗСКАЗЫ ВСЕЙ ЖИЗНИ » Voyage royal
ПИСЬМА | 
ЗАЛ СЛАВЫ
Место действия: Где-то в Таганроге или его окрестностях...
Время действия: 20 июля 1803 года.
Участники: Александр I, Мария Нарышкина
У государя Российской империи состоялась рабочая поездка на юг страны. Так вышло, что его свиту составлял Дмитрий Львович Нарышкин, жена которого, так вышло, пребывает с государем в крайне близких отношениях.
ПИСЬМА | ЗАЛ СЛАВЫВ начале лета 1803 года Александр Павлович вдруг велел готовить поездку на юг. Серьёзной государственной надобности для той поездки, правду сказать, не имелось; было лишь желание: искреннее и живое.
"Может быть, шум морских волн, морской воздух даруют покой и вновь пробудят силы для служения Отечеству?" — размышлял он.
Долго молчал, сидя у раскрытого окна, за которым дышала зноем столица, а потом тихо, почти шёпотом, произнёс:
— К морю. Мне необходимо море.
На столах в кабинете появились карты, письма, расчёты дорог. Государь сам чертил маршрут, часами склоняясь над бумагами в тусклом свете лампы. Путь казался непомерно длинным, а день отъезда — бесконечно далёким: тысячи вёрст, тридцать дней и ещё почти столько же в дороге. Он с досадой перечёркивал, переписывал, сокращал — слишком уж сильно хотелось поскорее оказаться у берега.
Дела для поездки тоже нашлись: доклады о положении на юге, надобность личного осмотра портов и крепостей. Всё выглядело прилично и благоразумно, достойно Государя. Но в записках на полях карт стояли совсем иные слова: "тишина", "воздух", "волны", "спокойствие", "Мария".
Александр повелел, чтобы Дмитрий Львович Нарышкин, вместе с супругой, сопровождал его. Поручение для графа придумали наспех — формальность, в которую никто не верил, но все искусно делали вид. Сам Государь не скрывал ни своего расположения к Марии Антоновне, ни охлаждения к законной супруге, ни той тоски, что поселилась в его сердце с той зимы, когда умерла их дочь — младенец, едва увидевший свет. Иногда, оставшись один, Александр Павлович перебирал тонкую ленту из кружева и думал о Божьей каре за кровь, пролитую в Михайловском замке.
***
Дорога была долга и тяжела. Колёса вязли в пыли просёлков, кони уставали, жара стояла невыносимая. Но с каждым днём ветер становился теплее, солнце ярче, а небо чище. Александр чувствовал, как душа его, словно освобождаясь от оков, поднимается к свету.
И вот, наконец, прибытие. Таганрог! Море, бескрайним простором, растелалось перед ними. Солёной тяжестью пахнуло прямо в лицо. Александр Павлович встал в карете, распахнул дверь и жадно вдохнул полной грудью — будто сам Господь ниспослал ему сию отраду. Тихо сказал:
— Наконец-то... здесь можно дышать свободно.
И в тот миг, впервые за многие месяцы он ощутил, как камень с души начинает спадать.
Отредактировано Александр I (28 Апр 2025 23:30)
Недаром лик сей двуязычен. |
|
ПИСЬМА | ЗАЛ СЛАВЫС весны не оставалось сомнений – Мария Антоновна в положении, тем не менее решение Александра она приветствовала и отправилась в Таганрог в сопровождении супруга за месяц до самого императора. Формально Дмитрий Львович обустраивал для Александра дом, но на самом деле перевозил свою беременную жену, не будучи уверенным в собственном отцовстве. Разве стар он в свои тридцать девять лет? Да и супруга на шестнадцать лет моложе, но ужа давно очевидно, что глаз на неё положил никто иной, как государь. Нарышкин был опытным придворным и понимал правила игры, он был из той части российского дворянства, что преумножала свои богатства не за счет собственной хозяйственности, а за счет государевой милости. Да и зачем навлекать на себя царский гнев, когда можно через супругу ожидать милости? На эту тему у супругов состоялось несколько неприятных разговоров, для Марии было неожиданностью стол легкое согласие Дмитрия, где-то это даже ударило по её самолюбию.
— … в конце концов ты должна понимать, что история не редко оставляет любовниц государей ни с чем! Как бы ты ни верила в его любовь, ты как мать понимаешь, что его наследник может быть не так благосклонен к его детям.
Конечно, Мария могла бы быть более практична в своей связи с императором, но она никогда не хотела быть дворцовой фавориткой и уже много раз прокляла себя за то, что искренне влюбилась в Александра. В доказательство искренности своих чувств она не просила и не принимала подарков, не пользовалась его расположением, но злые языки всё равно называли её maîtresse en titre, встречали косыми взглядами и разными сплетнями. Впрочем, сейчас ей не было до этого никакого дела – она любит и любима, а всё остальное – сущая суета!
Однако слова мужа почему-то задели Марию. Она свято верила в любовь Александра, но отказывалась признавать своё шаткое положение. Почему она вынуждена терпеть нелюбимого человека подле себя, почему они вынуждены скрываться с Александром, хотя все всё знают? Почему они любят друг друга и не могут при этом жить как нормальная, счастливая семья, где есть мать, отец и множество деток? Неужели ей вечно придется унижаться перед супругом, каждый раз при беременности от государя?
Императора встречали как полагается, Дмитрий Львович с достоинством рапортовал об успешном завершении всех приготовлений, Мария Антоновна же стояла чуть поодаль. В этот знойный июльский день она предпочла простое льняное платье, идеально подчеркивающие и её формы и выпуклый животик. Со стороны моря поддувал ветерок, позволяющий чувствовать мягкость ткани кожей и не страдать от жары. На Александра она не смотрела, из приличия опустив глаза. С одной стороны душе хотелось покоя и теплоты на южных окраинах, а с другой в душу отравляющим ядом проникли слова Дмитрия.
ПИСЬМА | ЗАЛ СЛАВЫВпереди блестело море. Дом, где Государь собирался провести отдых, располагался на пологом берегу, откуда открывался превосходный вид. При виде морской глади губы невольно тронула улыбка. И она стала шире, стоило Александру заметить за спиной Дмитрия Львовича Марию Антоновну.
О, как хотелось прогуляться с ней по берегу, забыть обо всём... Увы, даже к морю не прибудешь просто так — требовались церемонии. Как сам Император отметил про себя:
«Настала пора пустых разговоров!»
Что же, особенно тяжко после стольких дней пути, но придётся подождать ещё немного. Светская улыбка легко легла на губы, когда Александр ступил на каменную дорожку.
Дмитрий Львович шагнул вперёд с лёгким поклоном:
— Ваше Императорское Величество, имею честь доложить: всё к прибытию Вашему приготовлено: апартаменты освежены, стража расставлена, а берег очищен для прогулки; местные власти извещены и ожидают повелений.
— Благодарю вас, Дмитрий Львович, — тихо отозвался Государь, блуждая взглядом между морем и Марией. — Здесь действительно… просторно дышится.
Их разделяло всего ничего! Как же хотелось обнять её…
— Рад, Государь, если свежий воздух здешний хоть малую отраду дарует. Путь был долог, и оттого вдвойне отрадно видеть Величество в добром здравии, — сдержанно ответил Нарышкин, разумеется замечая, куда устремлён взгляд Государя.
Наконец, удостоив и собеседника вниманием, Император сказал:
— Вы, как всегда, безупречны в исполнении. Всё чинно, степенно. Кажется, вы точно знали, чего я ждал от этой поездки.
Последняя фраза прозвучала двусмысленно, но лишь для тех, кто знал подоплёку. Дмитрий Львович потупил взгляд.
— Служба моя — угадывать желания, прежде чем они будут изречены, — негромко, но с достоинством, заметил он.
Повисло молчание.
— Это хорошо... Очень хорошо, — отозвался Александр, не отрывая взгляда от Марии.
Язык не поворачивался назвать её maîtresse en titre… Гораздо точнее — любимая.
Помолчав, Саша добавил:
— Спасибо вам... за усердие — и за терпение.
— Служу Отечеству и Вашему Величеству, — с лёгким поклоном ответил Дмитрий Львович.
А что тому ещё оставалось?
Александр ещё мгновение постоял, словно колебался. Но потом, сделав едва заметный вдох, словно бы решаясь, двинулся вперёд. Не спеша. Шаг. Второй. Миновал Нарышкина и теперь их с Мари почти ничего не разделяло.
— Мария Антоновна, — негромко, почти шёпотом произнёс он, — Как добрались?
На мгновение их руки почти соприкоснулись... почти. Но Александр так и не решился взять её ладонь. Вместо этого обернулся, бросив быстрый взгляд в сторону Дмитрия Львовича: тот всё ещё стоял поодаль, отведя взгляд, как и подобает разумному человеку на службе, окажись он в столь непростом положении.
— Пожалуй, я всё же прогуляюсь… подышу воздухом перед отдыхом, — произнёс Император громче, уже официальным тоном, делая шаг в сторону моря. — Если пожелаете присоединиться, буду рад, Мария Антоновна.
Отредактировано Александр I (31 Май 2025 00:51)
Недаром лик сей двуязычен. |
|
ПИСЬМА | ЗАЛ СЛАВЫМария с твердостью леди играла в приличия – не поднимала взгляд. Будто и знает она лично российского государя и не ждет от него приглашения. Это дается ей не просто, она чувствует, как горит её сердце, а под ним… так же смиренно ребенок ждет своего отца. Но вот он подходит и обращается к ней. Неприятное послевкусие от разговора с супругом вынуждает её отреагировать необычно холодно для себя – лишь кроткий кивок. Александр, впрочем, перемены наверное и не заметил, пригласив Марию присоединиться к прогулке. Дмитрий Львович конечно же не смог остаться в стороне и "подбодрил" супругу, мол ей в её положении прогулки чрезвычайно полезны.
— Если Вас не затруднит компания дамы с… не самый быстрой поступью нынче. — ответила она с уже обычным ехидством, стрельнув глазками в сторону супруга.
Тот день казался ей необычайно жарким, будто белые фасады дальних домов расплывались от зноя. Дыхание её было тяжелым, но не частым, как если бы она тянула в гору камень. Ни корсета, ни перчаток, ни шали, лишь простое льняное платье провинциальной простушки, только что не выцветавшее на солнце. Без всего этого она чувствовала себя такой естественной, будто маски здесь, в дали от Петербурга, давно сброшены. Хоть она и крепко держалась о руку Александра, но сама выбрала маршрут – туда, поближе к берегу, где ветер охладит её жаркий румянец и игриво потреплет её волосы.
— Ты молчишь от того, что никак не отпустишь мысли о делах или потому что ждешь, что я заговорю первой? — она ласково улыбнулась, но не посмотрела на него. Она и так чувствует его присутствие, а смотреть важнее под ноги – где под башмачками хрустит песок, ступать следует аккуратнее. Опорой, конечно, был он – стойкий, высокий, как греческая колонна, вот только держал не свод Парфенона, а тяжесть истории, рода, божественного предназначения.
— Чтож, хорошо… — она обернулась, удостоверившись, что они отошли достаточно далеко от лишних глаз, — Тогда я надеюсь, что хоть здесь на не нужно будет вечно притворятся?
Она, наконец, остановилась посреди песка, чуть споткнувшись каблучком о какой-то камешек, но удержавшись за его руку. Теперь она наконец подняла на него свои глаза. Дыхание её чуть сбилось, но бережно касалось его шеи. Она медленно, без слов, приложила его руку к своему животу. Ей уже не удавалось сдерживать улыбку – то теплое чувство, что она испытывала, буквально окрыляло её теперь. Она хоть и была в простом, но в своей грации, как и он в своей, казались в этой дальней территории чуждыми, но по-своему счастливыми пришельцами.
Отредактировано Мария Нарышкина (12 Июн 2025 18:02)
ПИСЬМА | ЗАЛ СЛАВЫВ ответ на реплику о том что его устроит общество дамы с не самой быстрой поступью он лишь кивнул, жестом приглашая взять его за руку. Но сдержанность была лишь видимой. Мысленно лишь отметил про себя:
«Устроит?! Да только этого и желаю сейчас!»
К счастью, продолжения этого никому не нужного спектакля не потребовалось. Мария согласилась, они молча и медленно пошли… а куда, собственно? Александр не знал и доверился даме. Которая уверенно вела поближе к побережью. Как будто знала! Море… С каждым шагом сердце его оттаивало, словно лёд под солнцем южным.
Вскоре послышалось лёгкое дыхание моря, Александр на секунду остановился, снял мундир и расстегнул воротник. Они всё ещё молчали, но молчание не было неловким, оно, наоборот, словно было полным всего того, что не нуждалось в словах. По крайней мере, так казалось. И когда удалось поймать её взгляд, Александр лишь тепло улыбнулся, поцеловал ручку и они пошли дальше.
Вскоре, Мария сама нарушила тишину, поинтересовавшись почему он молчит.
— Не знаю, — просто ответил он, пожав плечами, — Мне хорошо с тобой даже в тишине.
К тому моменту они отошли уже достаточно далеко и оказались одни: под ногами песок, шум моря и лёгкий бриз. Что ещё нужно чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливым?! Александр снова широко улыбнулся, будучи уверенным что ничего. Но его любимая, вероятно, считала иначе. Она остановилась и молча, не говоря ни слова, взяла за руку и приложила к своему животу.
Он понял всё быстро, пускай не сразу. Сначала посмотрел на свою руку, потом медленно поднял взгляд к её глазам, чувствуя под рукой тепло и чуть напряжённую округлость. Во взгляде не было ни кокетства, ни страха. А искренняя радость. Долго молчал, но руку не одёргивал, а, наоборот, как будто замер, боясь спугнуть не пойми кого.
После весьма продолжительной паузы, почти беззвучно добавил:
— …Живой.
Слово прозвучало с благоговением и трепетом, совсем как молитва.
— Живой… — повторил он.
А потом наклонился, медленно и неуверенно, как будто спрашивал разрешения у времени, у судьбы, у неё самой и осторожно поцеловал живот. Вот так, почти без слов выразив свои чувства.
— Ты думаешь, Господь дарует ему счастливую жизнь? — вдруг спросил он, подняв голову.
Недаром лик сей двуязычен. |
|
Вы здесь » ПЕТРОВСКИЙ УКАЗЪ » РАЗСКАЗЫ НАШЕГО ВРЕМЕНИ » РАЗСКАЗЫ ВСЕЙ ЖИЗНИ » Voyage royal
